Ученик смотрел на юных чародеек, игравших в мяч.
– Конечно, учитель. Обязательно прочту эти ножки… то есть книжки…
Старик в сердцах дернул себя за бороду.
– На кухню, к котлам. Кстати, напиши на листке «дурак» и прочитай лет через пятьдесят…
РАБОТА КАК РАБОТА
– Уберите руки! Это беспредел!!!
– Молчи, грешник.
Два дюжих гвардейца тащили по коридору взъерошенного парня и время от времени пинали.
Величественную процессию возглавлял инквизитор, увлеченно листающий окованный фолиант.
– Негодяи! Не трогайте меня. Ай, только не по почкам. А-а! Садисты, прикрывающиеся ликом святой церкви! Изуверы-ы!
Инквизитор остановился, вдумчиво взвесил в руке книгу и со всей дури врезал задержанному по голове. Тот на миг растерялся, но тут же завопил с удвоенной силой:
– Я Папе Римскому буду жаловаться, это нарушение прав человека!
Инквизитор с гвардейцами озабоченно переглянулись. Хватка чуть ослабла.
– Может, не надо?
– Ха, только если вы отпустите меня и снабдите кое-какими средствами, хамы!
– Что ж, – инквизитор погладил острый подбородок, – наверно у меня нет другого выхода. И как дал ещё книгой. Гвардейцы загоготали и потащили почти оглушённую жертву дальше. Та, в свою очередь, не унималась и чередовала угрозы со стенаниями. Так они дошли до комнаты дознания. Здесь личность с правами впала в уныние и звуковая частота воплей значительно снизилась:
– Это недопустимо, это незаконно. Я требую адвоката.
Инквизитор сощурился:
– Адва – что?
– Адвоката.
– Адва…?
– Ката.
Священнослужитель понимающе кивнул:
– Кат, иди сюда, тебя требуют.
Из темноты шагнул огроменный мужик в красном колпаке и кожаном переднике, все открытые части тела покрывал густой волосяной покров.
– Гы-ы! – прорычал палач.
– Ыы-ы-ы… – простонал задержанный и упал в обморок.
– Фу, какие мы нежные, – инквизитор внимательно разглядывал гусиное перо. – И чего бояться? Мы же не звери. Посадите его на стул, да без шипов, идиоты. На этот стул.
Парень в полуобмороке кое-как сидел на стуле, глаза его время от времени закатывались, а левая нога выбивала частую дробь. Гвардейцы замерли у двери, палач урчал в тёмном углу.
Инквизитор еще понаслаждался моментом и обратился к писцу:
– Начнем дознание.
Тот кивнул в ответ и, высунув язык, остервенело затыкал пером в чернильницу. Задержанный вроде стал приходить в себя: