– А что, действительно умное
животное? – спросил я. – Понимает команды?
– Порой мне кажется, что он умнее
меня самого. Мы как–то брёвна с ним таскали из леса, я деревья
валил, обрубал ветки и сучья, да грузил на телегу. Так вот, одно
дерево я подрубил, да в самом конце топорище у меня сломалось. А
дерево то недорубленным осталось самую малость. Отошёл я значит от
дерева шагов на десять к телеге за инструментом, чтобы топор
поскорее починить, да к работе вернуться. Тут ветер дунул как–то
особенно сильно, и дерево стало на меня валиться. Я и сообразить–то
ничего не успел, тут бы мне конец и настал, кабы не Бес.
Ингар с любовью в глазах посмотрел на
эту зверюгу.
– Он меня оттолкнул в сторону,
понимаешь? От падающего дерева в сторону! Дерево шарахнуло по
телеге, ось треснула, да колесо развалилось, а я только ссадинами
от падения отделался.
– Да уж! – воскликнул я удивлённо. –
Такую животину беречь надо.
– Так я и берегу, почти никуда его и
не беру с собой, только если без него совсем уж никак. Он и
защитник неплохой, пару раз мертвяки приходили к селению, так он
трубить начинает и биться, пока его со двора не выпустишь. Он
прямиком к мертвякам ломится, на части рвёт их и в землю втаптывает
и только потом спокойненько возвращается домой.
– М–да, хороша зверушка, спора нет.
Одного не пойму, если они появляются довольно часто, почему ты до
Беса не видел других... Как они, кстати, называются? – замялся
я.
– Сахи! Это переводится как
«несгибаемый», – подсказал Ингар.- маги так их окрестили.
–Угу, сахи, значит… Так вот почему до
Беса ты не видел других сахи, если они часто появляются и живут
среди людей?
–Так я всю жизнь по лесам да по горам
лазал. Следопытом и разведчиком был. В армии империи более
пятнадцати лет прослужил, пока не словил стрелу в колено, да не
охромел на долгое время. Тогда меня и списали в охранение этого
посёлка у чёрта на куличках. Село хоть и вольное, да всё одно под
крылышком у местных властей, да приглядом. Потому как рядом Пустоши
как раз за этим вот леском начинаются, а оттуда порой всякое разное
вылазит, да норовит до человечинки добраться.
Ингар указал на видневшиеся за
забором вдалеке макушки деревьев и продолжил:
– Потому и село у нас вольное, что мы
на страже вроде как стоим, да жизнями своими круглый год рискуем.
Если мимо посёлка какая нежить пройдёт – доберётся до тракта, а там
движение оживлённое, люди, скот, да товары. А это очень невыгодно
для власть имущих, когда торговле что–то мешает. Убытки это и
потери людские, вот и пекутся о таких посёлках. Селят в них бывших
солдат, как я, раненых да увечных, кому податься больше некуда.
Вроде как в усиление обороны. К тому же, у нас тут народец–то
разный живёт, не только бывшие вояки вроде меня, крестьяне в
основном, конечно, но встречается всякое. Кто от злого хозяина
сбегает из мастеровых или невольников, кто от смерти бежит, а кто и
от суда людского, да божьего. Потому как по закону – выдавать
людей, поселившихся в вольном поселении, никто не может.