Вудвич… ха! Водомутович он. Явно ведь из водяных — по глазам
видно. Мутит себе что-то, а я крайняя.
— Я не с ней! Мы просто соседи! — воскликнул Сквозняков, едва
выбрался из «болотной» западни, которую отключил начальник поезда,
возвращая полкам нормальный вид.
Предатель рыжий!
— Выясним, — буркнул огр угрожающе.
О да! Эти выяснят. В лучших традициях кикиморского экспресса
вытрясут последние деньги и повесят на нас всех собак. А с меня и
вытрясать нечего. Разве что… нет, только не коллекцию ядов! Черт!
Не отдам!
— А что, собственно, случилось? — медленно садясь,
поинтересовалась я. — Почему вы, господа, вламываетесь без стука в
купе добропорядочных граждан?
— Добропорядочных? — усмешка лорда пугала. — Это ты-то
добропорядочная? — Он опять наклонился, а я невольно начала
заваливаться назад, увеличивая дистанцию. Потом сообразила, что
делаю, и тоже подалась вперед, отчего наши лица оказались ближе,
чем допускают приличия. Мы смотрели друг на друга, пока остальные
молча взирали на нас. Глаза в глаза! Мои прищуренные от злости
зеленые, и его — водянисто-серые, полные холодного бешенства.
Ешкин кот! Я его любимый камзол испортила в том злополучном
коридоре? Или ему полночи снились мои якобы кривые ножки, мешая
отдыхать? Чего он так взъярился-то?!
— Верни, что взяла, девочка, — прошипел маг, отступая. — Тогда,
быть может, тебе удастся избежать тюрьмы.
Ничего себе заява! Я даже за руку себя ущипнула — вдруг кошмар
снится на почве возврата к природе. Вдруг у них эти матрасы
ядовитые болотные газы производят, а не только камыши
выращивают.
— Но что я у вас взяла?!
— Ты знаеш-ш-шь.
Сердце вряд ли похитила, судя по его поведению. Что тогда?
Кошелек, часы, булавку, зачарованную от насморка? Ну не салфетку же
из кармана сперла, верно?
Еще есть вариант с похищением совести, но...Вряд ли она у этого
типа хоть когда-то была!
— Страхова-а-а, — простонал Ураганов, хватаясь за голову и
невольно опровергая собственное заявление, что мы тут просто мимо
проходили, а вовсе не вместе едем. — Что ты опять натворила?
— Да ничего я не творила! — вскочив на ноги, поморщилась, ибо
боль опять стрельнула в коленку. — Выражайтесь яснее, сударь! —
пошла в наступление я на обнаглевшего в край визитера. Попятились
все… кроме него. — Озвучьте четко и ясно свои претензии или
покиньте уже наше купе. Ночь на дворе.