– Немец. Фиг поймешь, – огорченно бросил Владимир. – Меня, елы-палы, шпрехать не обучали, только спикать.
К счастью, молоденькая стюардесса, занявшая место командира, перевела речь своего шефа на английский.
– Этот рейс летел из Франкфурта в Сингапур. Поэтому у них хватило горючки забраться на сто километров вглубь, а потом махнуть двести на север. Нигде никаких признаков оставшихся в живых людей. Везде хаос, смерть, разрушения. К тому же они заметили что-то, похожее на развалившийся атомный реактор. Поэтому и вернулись сюда, тем более, что не нашли лучшего места для посадки. И еще. Они прочесали весь эфир, но никто не отозвался, – перевел Владимир.
– Ну, дела, – протянул я, – значит, большей части Европы в природе не существует. И Азии, скорей всего, тоже. Может Америка уцелела или Австралия? Ладно, чем гадать, лучше делом заняться. Ты скажи начальнику, чтобы организовал народ. Надо из леса притащить дрова, развести костер побольше.
– Да, хоть и лето, ночи здесь прохладные.
– К тому же огонь в ночи издалека виден. Если уцелел кто в окрестностях, сообразит сюда явиться.
Но поход за дровами пришлось отложить. На дальнем конце поля показалась внушительная процессия человек в двести.
– Значит еще один самолет уцелел. А я думал все они ляснулись при посадке, – облегченно вздохнул Владимир.
Радость переросла в ликование, когда выяснилось, что самолет летел из Швейцарии в Москву, и половина пассажиров была из России. Какое же это счастье – в такое ужасное время оказаться среди своих!
– Молодой человек! – ухватив Владимира за руку, воскликнул с характерным акцентом пожилой мужчина. – Вы, случайно не сын уважаемого Льва Израильевича Гринберга?
– Нет, – с оскорбленным видом ответил Владимир. – Я сын Николая Пахомова.
– Очень жаль, – разочарованно пробормотал старик. – А как похож, как похож.
– А вы кто? – в свою очередь поинтересовался я, хотя видел, что Владимир не горит желанием знакомиться.
– Я? – старик как-то подозрительно покосился на меня. – Не скажу, а то будете смеяться.
– Да бросьте вы. Сейчас не до смеха. А узнать друг друга все равно придется.
– Ну, хорошо, – старик ничего не мог противопоставить этому доводу. – Я Штирлиц.
– Вы – Штирлиц? – фыркнул Владимир. – В таком случае я – Мата Хари.
– Да нет, вы не так поняли. Меня зовут Яков Абрамович Штирлиц. Двадцать лет я жил спокойно в прекрасном городе Одессе, а потом вышел этот дурацкий фильм и исковеркал всю мою жизнь. Пришлось эмигрировать в Израиль.