дебрями, лядами… Лягу в байрак
я чернозёмом… Поникшими кручами
будешь меня отпевать, как батрак
вечной своей пристяжной несвободы.
По́лноте, где моя чёрная шаль?
Тем, кто не рядом, сонеты и оды
будут писать, продавая печаль.
И, спохватившись, когда уже поздно,
силою слова на плахе казнить,
падать у двери, у ног и позвёздно
соединять в ариаднину нить…
Всё ещё грезится солнечным лучиком
образ, ушедший за Ирий давно,
как я с любимым, почти ещё мальчиком,
рядом сидела, обнявшись, в кино.
3
Не о тебе моя печаль,
не о тебе мои молитвы.
Возьми подарки и отчаль
за сталь разрезавшей день бритвы,
за остриё забытых слов,
за боль разрыва по живому,
за хлам разрубленных узлов,
за тень осколков… По былому
отвыла в зареве небес,
со мной отпевших умиранье
любви. А ты опять воскрес?
Как истукана изваянье,
маячишь в памяти. Сгинь в ночь
без погребенья и поминок.
Пусть по тебе прольёт из туч
Нефела
4 несколько слезинок.
4
Отпусти мою душу на волю,
ненасытная страсть,
не готовь ей заклятую долю,
демонстрируя власть.
Я войны не хочу между телом
и душой нараспять,
проклинать на беспутстве горелом
свою царскую стать,
примириться и мериться силой
с любозлобной молвой.
Дай остаться мне трезвой и милой…
И самою собой.