Обстоятельства речи - страница 12

Шрифт
Интервал
Ты мне ответишь: «Есть я. Только меня забыли».
Слов твоих подорожник ляжет на жизни рану.
Я помолюсь – безбожник,
спорить с тобой не стану,
спросишь с меня – отвечу.
Если солгу, то малость.
Ты проворчишь, что нечем
крыть, только лгать осталось,
не пригрозишь мне адом, рая не посулишь мне.
Сядем с тобою рядом молча у старой вишни.
И да продлится молчанье, и да пребудет вечность,
да не прервёт звучанье слов тишины бесконечность.
В млечном дымке папиросы стынет аппассионата
и угольками вопросы: «Есть ты? А я-то, я-то?»
2016

«На Голгофе пасутся козы…»

На Голгофе пасутся козы,
ни крестов ещё, ни Христа
и роса под утро – не слёзы
на зелёной щеке листа.
Взор Марии звёзды щекочут,
веки вздрагивают во сне.
чистит глотку осипший кочет,
пляшет память в лунном пятне,
Вифлеем снежком припорошен,
спит младенец, во сне сопя,
в котелке шепоток горошин,
искры гаснут, в снегу шипя.
Спит Мария, ещё не зная,
что судьба уже решена,
и младенца в снах пеленая,
почему-то плачет она.
И трещит башка у Пилата,
заседает синедрион,
и собаки пьют воровато
тайной вечери кислый бульон,
и уже глумливы и ражи —
делу время, потехе час —
травят байки сытые стражи,
разливая вино про запас,
предвкушая весёлые случки,
когда тех с крестов уберут.
Над Голгофой ещё ни тучки.
На Голгофе птички поют.
2016

«Толпою распалившейся хулимый…»

Толпою распалившейся хулимый
он шёл уже не здесь, ещё не там,
своим предназначением гонимый
и солнца тень шагала по пятам.
Остатки тлели прошлогодней охры,
потухшего с чернинкой багреца.
Под оловянным взглядом ражей вохры
он волосы отбрасывал с лица.
Гудели плечи, стёртые до крови
тяжёлою шершавостью креста,
струился пот сквозь сомкнутые брови
и в немоте ржавела хрипота.
Голгофа ли, лесоповал ли, печи,
овраг или ближайшая стена,
он шёл на предначертанную встречу
под окриками злыми харкуна.
В земном аду светился рай галимый
и рай земной сползал в кромешный ад.
И слёз не утирая, дух незримый
взирал с небес сам на себе распят.
2017

«Под крышами спалá хурда-мурда…»

Под крышами спалá хурда-мурда,
смолкали крики пьяного конвоя,
летящих звёзд иссякла череда
и тихий снег струился из покоя,
вставала Вифлеемская звезда.
Поверить в чудеса ещё не смея,
которые пророчил Валаам,
но уже чудом радостно пьянея,
душа давала знак идти волхвам,
пока во сне сопела Иудея.
Волхвов Мария слушала вполуха,
сновала Саломея-повитуха,
Следующая страница