Нашепчут небеса, накаркают вороны,
смешает карты петушиный крик,
сквозь толщу времени качнувшегося óно
мелькнёт загадкой будущего блик,
рассветный луч, кровавый взгляд заката,
как сорок лет назад и сорок сороков.
Я виноват, судьба ли виновата?
Навылет в дурака. Игра без дураков.
Капустницы крыло под тополиным пухом.
Мелькание ночниц в мерцаньи фонаря.
Усталый бог прильнул к Земле оглохшим слухом,
ловя оcколки слов земного словаря.
И всё, что напоёт, наплачет, набормочет
прозренье слепоты текущих в небо глаз,
впитает в хриплый крик полубезумный кочет,
на соляном песке обозначая нас.
К основе сна прильнул утóк луча летучий
и несказáнных слов прозрачна филигрань,
и жизни этой миг такой счастливый случай,
что жалко спать и жаль вставать в такую рань.