, сел на нём под золотой сенью балдахина и поплыл мимо кораблей, обращённых к нему носами. Здесь так же, как и во время смотра на суше, Ксеркс расспрашивал имена племён и велел записывать. Навархи
15, вывели корабли в море на четыре плефра
16, повернули их носами к суше. Затем построили корабли в одну линию, а воинов морской пехоты привели в полную боевую готовность. Ксеркс плыл между носами кораблей и берегом и произвёл смотр. Проплыв между кораблями, царь сошёл на берег и затем велел послать за Демаратом, спартанцем, изгнанным из своего полиса. Демарат участвовал в походе на Элладу.
Демарат был спартанским царём из рода Еврипонтидов. Вступив в тяжбу с суровыми спартанскими законами, он был изгнан из Лакедемона17 и поселился в Персии. Ксеркс держал его при дворе как военного советника.
– Демарат! – начал царь. – Ты эллин и, причём не из самого последнего города. Скажи мне теперь: дерзнут ли эллины поднять на меня руку!? Я думаю, что если бы все народы Запада объединились бы под одним командованием, они бы не смогли собрать такого большого и сильного войска!
С этими словами царь повернул голову в сторону передвигающейся по равнине бесчисленной армии, как бы приглашая своего собеседника разделить с ним его радость. Сердце Ксеркса переполнялось гордостью.
Демарат, уже немолодой спартанец, внешне оставался спокон.
– Царь! – сказал Демарат. – Говорить ли мне тебе в угоду или правду?
– Правду! Конечно же, Демарат! – удивился Ксеркс.
– Тогда я так скажу, – продолжил спартанец. – В Элладе всегда была в почёте доблесть. Эллада – бедная страна, тогда как доблесть приобретена врождённой мудростью и суровыми законами. И вот этой-то доблестью Эллада спасается от бедности и тирании. Я, конечно же, воздаю хвалу всем эллинам, но хочу лишь остановиться на лакедемонянах. Прежде всего они никогда не примут твоих условий, которые несут Элладе рабство. Затем они будут сражаться с тобой, даже если все прочие эллины перейдут на твою сторону. Что же до их численности, то не спрашивай, сколько у них воинов. Ведь если их выйдет в поход только тысяча, то всё равно они будут сражаться до последнего воина.
Ксеркс не смог удержаться от смеха:
– Сколько? Тысяча воинов! Да ты не в своём уме, Демарат! Неужели они станут биться со столь великим войском!
Ты сам был царём этого народа и неужели посмеешь утверждать, что один спартанец устоит против десяти персов? Ведь если каждый спартанец стоит десяти моих воинов, то можно ожидать, что ты равноценен, по крайней мере, двадцати моим воинам!