— Не уверена…
Возвращаюсь к той могиле, от которой только что отошла, но это не то, что мне нужно. Смотрю немного дальше, на следующий ряд и вижу то, что искала.
Скромное надгробие без каких-то излишеств. Совсем как у взрослых. Только даты говорят о том, что там покоится ребенок. Я всматриваюсь в имя и думаю, насколько велика вероятность такого совпадения. В принципе, в таком большом городе, как этот, вполне может быть, но…
— Игорь, — зову я. — Я не совсем уверена, вдруг совпадение… Но взгляни на это.
— Волков Максим Николаевич, 19.01.1991–19.02.1991, — вслух читает Гордеев.
— Те же фамилия, имя и отчество и та же дата рождения, что и у… — я замолчала, не в силах произнести его имя.
— Подойдем ближе, — предлагает Игорь.
Я передвигаюсь словно на автопилоте. Вслед за Гордеевым подхожу к могиле. Цветы в вазоне совсем засохли, а лампадки залило мутью после дождей так, что они едва различимы на фоне серого камня. Остаюсь стоять за оградкой, нервно перебирая пальцами ремешок сумочки, пока Игорь заходит вовнутрь и осматривает предположительно второе место захоронения моего ночного кошмара.
— Смотри, — мужчина указывает на краешек сложенной бумаги, торчащий прямо из-под плиты. — Есть сухие салфетки? Или кулек какой-нибудь?
Я поспешно достаю из сумки кулек с курагой, быстро отхожу к урне, высыпаю содержимое, и, вернувшись, протягиваю Гордееву. Он засовывает руку в кулек и осторожно ухватывает за бумажный уголок. Я с колотящимся сердцем смотрю, как он осторожно, чтобы не порвать, вытягивает спрятанный лист и разворачивает его, придерживая уголком целлофана.
— Веселый, милый дом, — читает Игорь ровные отпечатанные строки, которые я вижу даже со своего расстояния. — Тебе так страшно в нем. Я двери не закрою, приду играть с тобою. Один упал, другой удрал, а третий без вести пропал. Давай играть, давай искать, чтоб…
— Он смог жизнь мою забрать, — хмыкаю я, стараясь скрыть от самой себя, как перехватило дыхание. — Ну, привет, братец.
Лера, октябрь 2010 года
Как этот и предсказывал, меня никто не услышал, и никто не пришел на помощь.
Он не двигался ровно до тех пор, пока не понял, что никто не собирается его останавливать. Я тоже это осознала, да так ярко, что в секунды бешеный, животный страх забрался ко мне в горло, отравил внутренности. Я рванулась, надеясь проскочить мимо него, но он перехватил меня за талию, зацепив при этом атласный пояс так сильно, что прочная ткань затрещала, и вновь толкнул на кровать. Взгляд серых глаз пригвоздил меня к атласному покрывалу в тон холодному светло-серому интерьеру комнаты. Страх бился в висках, заставлял меня дышать часто, приоткрыв рот, как загнанное животное.