– Не стану я гридь в поход звать, – заявил Чеслав. – Дело это – испытание для меня. Показать я должен, чего стою.
– А коль там и вправду печенеги шалят. Куда ж мы без дружинников-то? – с серьёзным видом заявил Скуба.
– Нас трое, да воевода, уже сила немалая.
Чеслав встал, расправив могучие плечи, оба отрока, ждали его дальнейших слов.
– Нам такие спутники нужны, чтоб и польза от них была и в поисках, и в сече, – продолжил Чеслав. – Степняки там, волки, иль ещё кто, раз нападают они тайно, по ночам, стало быть, следопыт нам нужен, или охотник умелый. Его-то первого и будем искать.
– А где искать станем, да и многие ль свои дела побросают, да согласятся на такое?
Радей пожал плечами и уставился на брата, тот кивнул, соглашаясь.
– Да есть у меня мыслишка одна, может, что и получится, – подытожил Чеслав, и направился к конюшням.
Ни молодой княжич, ни оба его приятеля так и не заметили притаившегося неподалёку Велидара, который сквозь щель в заборе наблюдал за тем, что творилось во дворе, и слышал весь разговор. Когда вся троица исчезала из поля его зрения, старик повернулся, и побрёл прочь, на лице его играла довольная усмешка.
Глава вторая. Нурман, охотница и лекарь
1
Солнечные лучи почти не проникали в комнату, поэтому мужчина то и дело щурился, пригибался над столом, сутулился и кряхтел. На вид ему было около пятидесяти, но несмотря на это в его чёрных как вороново крыло волосах лишь чуть-чуть пробивалась первая седина. В одной руке он держал нож, который то и дело правил о кусок толстой кожи, в другой деревянную чурку, постепенно превращавшуюся в причудливую диковинную птицу. Работа в руках мастера спорилась, и кусок дерева постепенно обретал нужную форму. Любой, кто увидел бы фигурку, сразу бы догадался, что это утка, но не каждый бы понял, в чем её секрет. Закончив резку, мужчина ещё раз внимательно осмотрел изделие, и только потом поднёс птичку к губам. Сложив руки домиком, набрав в грудь воздуха, мастер сильно и протяжно дунул. Домишко тут же наполнился протяжными трелями, напоминавшими утиное кряканье. Свистулька, а точнее, манок на птицу, удался на славу. Довольный мужчина встал из-за стола, подхватил лежащий рядом костыль, и, опираясь на него, неторопливо направился к стоящему в углу огромному сундуку. Приподняв крышку, мастер достал берестяной короб, на дне которого уже лежало несколько похожих на вновь изготовленную уточку изделий. Ещё раз придирчиво оглядев игрушку, мужчина спрятал птичку, и вернулся на прежнее место. В этот момент со двора послышался топот и голоса, хозяин прислушался, сильный стук в дверь заставил его вздрогнуть.