Плодились изгои так же быстро как и все гоблины. Вокруг каждой
из нор и сейчас ползала малышня, совсем еще карапузы не умеющие
разговаривать.
Вот только смертность…смертность была в разы выше. Мало пищи,
никакого присмотра, одни рождались сразу калеками, другие
становились таковыми в результате несчастных случаев. Для такой
беспризорной малышни многого не нужно, достаточно тех насекомых,
которые для взрослых не представляли опасности, зато спокойно могли
покалечить какого - нибудь карапуза.
Найдя камень по пояс, Драмар привалился к нему и глубоко
вздохнул.
Самое неприятное было то, что усталость наваливалась всегда
внезапно, в момент, лишая сил. Вот, мгновение назад он был еще
вполне бодр и даже чувствовал силу в руках, а уже через еще одно
мгновение хоть вались прямо на пол, - даже шаг сделать сил нет.
А вообще, Драмар очень устал. Не конкретно сегодня. Не оттого,
что пришлось обойти пол пещеры или повалять в пыли зарвавшегося
мальчишку, - нет.
Он устал вообще от жизни.
Сейчас, когда он остановился, тяжесть в ногах усилилась, доходя
почти до боли. Хуже всего что и к этой боли он привык. Это было
знакомая, родная боль. Драма не мог вспомнить времени когда бы ноги
не болели, - это продолжалось всю жизнь. Всегда приходилось
двигаться через не могу, через усилие, непонятно где находя для
этого силы.
Глядя на беззаботно ползающую и кувыркающуюся малышню, он
пытался вспомнить свое детство. Бесполезно. Не мог он вспомнить
никакого детства.
Он помнил себя только вечно старым с болящими ногами, руками, и
периодически накатывающей слабостью по всему телу.
Ни детства, ни молодости, ничего. Только вечная и необратимая
старость.
Несколько следующих минут он напряженно всматривался в себя, в
свои воспоминания. Ведь что - то же должно быть ?. Воспоминания
последних лет были на месте. Пусть смазанные, однообразные, - как и
вся жизнь в племени, - но были. А где же то, что происходило с ним
десять лет назад, двадцать, тридцать ?.
Где, где же они ?.
Уже не первый раз он вдруг осознавал, что целые куски памяти
просто исчезли из его сознания, куда- то утекли, растворились
бесследно.
В руке лежал посох - клешня. Старик погладил его отполированную
временем, но с засечками поверхность. Иногда, какая - то случайная
вещь, или ребенок, помогали ему вспомнить прошлое, натолкнуть на
мысль. Иногда, от таких случайных вещей, на поверхности сознания
вдруг всплывали куски воспоминаний, - казалось почти что чужих.