После этого Пушкин с грустью понимает, что ему нечего делать при дворе. Если раньше он охотно бывал на придворных собраниях, на царских выходах, то теперь он начинает избегать государя. Ему страшно, потому что он получил задание написать историю Петра в 1831 году, а сейчас уже 1835, потом даже 1836 год.
Ведь и Пушкин, и государь знают, как работал Карамзин. Он писал главу «Истории государства Российского» и всеподданнейше предоставлял царю на прочтение. А Пушкин? Проходит пять лет – и ни строчки. И сплетни ходят, неудачный историограф становится, так сказать, притчей во языцех.
Уже возникает литератор Николай Полевой, который хочет написать историю Петра вместо Пушкина. А царь ему говорит: нет. Это задание дано Пушкину, и пусть он пишет. Пушкин прижат к стене, ему невозможно существовать, он просто прячется от государя, чтобы не попасться ему на глаза.
Убийственная работа
А между тем материалы, компрометирующие Петра Великого, в архиве Пушкина накапливаются. Он уже очень много знает, и его воротит от эпизодов, где Петр I разбивает зубы на допросах, где он присутствует при казнях, где он пьянствует, где он участвует в деле царевича Алексея, то есть катастрофа осознания Пушкиным личности Петра совершенно очевидна. И вот он приезжает в Москву якобы для работы в архивах, хотя в архивах он так и не работает. Он просто приезжает попрощаться со старой столицей, потому что чувствует, что та жизнь, которую он ведет, дальше продолжаться не может. И своему приятелю, актеру Щепкину, он говорит о том, что историю Петра написать нельзя: «Я не смогу ее представить государю, потому что мои знания о Петре не совместимы с моими понятиями о чести».
Несколько позже, к концу 1836 или к началу 1837 года, другому своему собеседнику на обычный вопрос, скоро ли они будут иметь счастье читать его историю Петра, Пушкин говорит: «Историю Петра написать нельзя, это убийственная работа». Он как бы проклинает день и час, в который взялся за это дело.
И вот наступает осень 1836 года. Примерно год тому назад Пушкин завершил конспектирование основной работы по истории Петра. Это известное в России сочинение Голикова «Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России». Конспект закончен, лежит на столе, но это еще далеко не книга. Пушкин вообще не понимает, что он сотворил, потому что Николай I прекрасно знает это основное сочинение Голикова, местами почти даже наизусть, и преподает наследнику-цесаревичу историю Петра как раз по многотомному Голикову. И Пушкин не собирается, конечно, повергать к стопам императора свой конспект, но дальше он двинуться не может.