– Привет, узнаешь? Я тебя хорошо запомнил. Ты же меченый. Не обижайся, так в народе говорят. Бог помечает не зря. Видно, далеко пойдешь. А корешок твой, длинный, где? Он, наверно, иностранец. По-русски не чисто калякал. Помнишь чайную на Пречистенке в день похорон злодея?
– А вот ты кто? Чего здесь делаешь? Опять что-то натворил?
– Нет, хватило от Сталина. Теперь хлопочу о реабилитации. Говорил я вам, что за пустяк посадили, так ты не поверил. Слышал, сколько народа уже выпустили? А дружок твой меня поддержал. Привет ему и доброго здоровья. Слушай, ты часом не здесь работаешь? Помог бы мне. Как тебя звать-величать, а то ведь не найдешь, тут вас много.
– По имени я Михаил, а фамилия тебе ни к чему. Сюда только устраиваюсь, и помочь тебе не смогу. Если зря сидел, разберутся и без меня. А выпускают не безвинных, а по амнистии. Не путай праведное с грешным. Бывай, я спешу.
– Ишь, занятой какой. Еще не работает, а уже некогда ему. Гордый ты человек. Вот от таких в народе и беды. Зря нос задираешь. Гляди, не оступись, – уже в спину предостерег Михаила незнакомец.
Через две недели тот же кадровик и так же вежливо сообщил Михаилу неприятное известие.
– Принять вас на работу не можем. Есть постановление инстанций, надеюсь, вам не надо объяснять, что это за органы, запрещающее зачислять выпускников вузов в центральные аппараты ведомств. Так что зайдите в соседний кабинет и получите направление на родину – в прокуратуру Ставропольского края. Покажете себя там, и дорога в Москву через пяток лет будет открыта.
– Это невозможно. У меня здесь жена. Вы разбиваете семью.
– Где она работает, напомните?
– Она учится в аспирантуре.
– Не надо так расстраиваться. Закончит и приедет к вам. Не вы первые и не вы последние. А временная разлука только проверит на прочность вашу семью.
– Спасибо за странную заботу о семье. И все же я должен сам прочитать названное вами постановление. Пусть я и молодой юрист, но привык верить только закону и своим глазам.
– Это похвальное качество, но документ этот секретный. А у вас нет допуска к такого рода актам.
– Но это же неправильно, когда документ, регулирующий трудовые отношения, засекречен. Ведь сейчас партия осуждает такой подход. В этих отношениях должна быть полная гласность. И потом была же заявка на молодого специалиста. Если есть запрет, почему вы ее направляли в университет?