Последние дни в небольшом южном селе только и обсуждалась небывалая новость. После окончания войны никаких важных событий в нем не случалось, а тут сразу такое. Сыну местного механизатора Сергея Горбачева пришел вызов на учебу в Москву. В нем сообщалось, что Михаил принят на юридический факультет главного университета Советского Союза. Многие жители даже не знали, чем занимаются юристы. И это подогревало интерес к фигуре Михаила. Особенно любопытные не давали ему прохода и дотошно спрашивали, кем же он будет, когда выучится. Михаил, не скрывая радости, чаще всего отшучивался. Но когда колхозный шофер и балагур Семен Горбачев высказал догадку, что в будущем Мишка станет министром, тот, сверкнув черными глазами, гордо ответил:
– Бери выше, дядя Семен. Для нас, Горбачевых, министерства будет маловато.
Никто тогда и подумать не мог, что парень говорит всерьез.
В эти же дни в центре Европы в Праге семья чешского профессора социалиста Петера Млынаржа готовила к отъезду в Москву на учебу по квоте компартии в тот же университет сына Зденека.
Новое коммунистическое правительство страны считало, что лучшего места, чем Москва, для подготовки современных кадров нет. В отличие от родственников и односельчан Михаила, родители Зденека видели своего сына прокурором. Но он хотел быть адвокатом. Сошлись на том, что для начала надо получить диплом, а потом определяться. Они даже не предполагали, что сын станет политиком. Хотя слова, сказанные им при прощании, могли навести на некоторые раздумья:
– Если не стану адвокатом или прокурором, буду правозащитником.
Так его величество Случай готовил скорую встречу двух молодых людей, которым будет суждено без насилия изменить ситуацию в мире. По мнению одних, – к лучшему. По мнению других, и таких больше, – к худшему. Достоверно знать это не дано никому. Человек – слишком ничтожная величина, чтобы своим умишком оценивать такие глобальные явления. А пока последуем за юными Михаилом и Зденеком в Москву.
На вокзале Михаила никто не встречал. Денег на такси не было. Добирался до общежития на Стромынке трамваем. При заселении комендант сообщил, что комната на двоих и в ней уже живет студент из Чехословакии. Это был Зденек. Тогда и позже в общежитиях московских вузов практиковали селить смешанные интернациональные составы из советских и иностранных студентов. На этом настаивал Комитет госбезопасности. Так ему было легче контролировать поведение и настроения иностранцев, влиять на идеологию, а также подбирать кандидатов для вербовки. Иногда происходило обратное, и наши студенты подвергались обработке гостей. Тогда КГБ приходилось заниматься своими гражданами. Так что процесс этот обоюдоострый, поскольку заранее никто не знал, кто на кого и как повлияет. В любом случае считалось, что советские студенты во всех отношениях надежнее. Так и в нашей ситуации. Почему-то была полная уверенность в идеологической стойкости Михаила. Может, из-за блестящей комсомольской характеристики, а возможно, из-за крестьянского происхождения. Видно,