Да, боль ― это мимолетное чувство, которое уходит со временем. Вместо нее всегда приходит что-то другое. Будет ли это пустота или смирение, разочарование или принятие, понимание или злость, любовь или ненависть ― никто не знает. И с каждым днем Даша понимала, что душа хоть и болит, но смирение уже заполняет образовавшуюся в ней пустоту. Ведь она все-таки стала немного улыбаться, слушать рассказы друзей, а иногда и смеяться. К ней снова вернулись мечты и надежды, планы на будущее и стремление их осуществить.
И однажды девушка, заручившись поддержкой тети Тани, наконец, смогла посетить могилу родителей и попрощаться с ними. Она поставила огромный букет темно-красных роз в мраморную вазу, не сдерживая слез, прошептала «я люблю тебя» и нежно провела пальцами по фотографии.
Казалось, все понемногу стало налаживаться. Как бы тяжело ей ни было, она признавала, что стоит жить дальше. Воображение вновь рисовало иллюзию нормальной подростковой жизни. И эта наивная иллюзия продержалась полгода, пока один раз Даша не вернулась домой раньше обычного времени. Девушка тихо открыла дверь, разулась и, как всегда, сразу пошла на кухню, ожидая чего-то вкусненького. Тетя Таня часто что-то покупала, дабы побаловать племянницу. Они любили заседать по вечерам за чашечкой чая и тихо разговаривать или смотреть кино всю ночь напролет. Ложиться спать Даша не любила. Теперь ее стали часто мучить кошмары о том вечере, когда разбились родители, и даже посещение психолога не помогало. Девушка просто не хотела открываться чужому человеку.
И здесь тетя не оставляла девочку одну. Она приходила на ее душераздирающие крики, вырывала из пучины сна, обнимала и слушала новую исповедь. Только с тетей Даша могла опустить свои стены и поделиться страхами, выплакать горе и тоску, чувствуя в ответ теплые родные руки, забирающие темноту. После таких вечеров она могла проспать спокойно до обеда и чувствовать себя на следующий день хорошо отдохнувшей. Может, все дело было в большой внешней схожести тети с ее покойной матерью. В свои тридцать лет она выглядела как на двадцать пять, и женщину часто принимали за Дашину подругу или же сестру, хотя сходство между ними было слегка улавливаемым. Даша, которая больше пошла в отца, имела длинные светло-русые волосы, большие невинные глаза сероватого цвета, которые лучились чистотой и загадочностью. Еще с раннего детства мать твердила, что дочь покорит этими глазами не одно мужское сердце, а отец отшучивался тем, что ему придется купить ружье и отстреливать навязчивых кавалеров. Казалось, это было так давно. Казалось, это было целую вечность назад.