Играю две партии с Пирсом, а потом, пока Ганни в уголке дремлет у него на руках, – одну с Йелпом. Проверить старика подходит девушка с парковки. Я уже знаю, что ее зовут Ханна и она его младшая внучка. В одной руке у нее тест-полоска для определения глюкозы в крови, в другой – устройство размером с куриное яйцо. Устройство считывает показания с полоски, и Ханна заносит их в телефон.
Мне Ханна нравится. Хотя я знаю ее и не очень хорошо – бо́льшую часть времени девушка проводит в машине и выходит, только чтобы проверить уровень сахара в крови Ганни, – она никогда не пытается показать, что это ее тяжкая доля или наказание. Укутавшись, Ханна ждет в машине за книгой или вязанием, время от времени поглядывая в сторону павильона. Другие ветераны вроде бы тоже ей нравятся. Они называют девушку мисс Ганни, и она закатывает глаза и говорит мне, что приличные люди зовут ее Ханной.
Просыпается Ганни внезапно, словно выныривает из сна. Лицо у него еще мягкое. Смотрит на меня.
– На передовой сегодня, а, мисс Прия?
– Так точно, сэр. Такое иногда случается.
– Случается. – Он поворачивает доску, чтобы дотянуться до фигур. Толстые перчатки у меня в кармане, но сегодня еще довольно холодно, и я надела вязаные рукава.
Я отдаю их ему, и в какой-то момент его пальцы смыкаются на моем запястье. Кожа загрубевшая и тонкая, как бумага.
– И все равно ты слишком молода, чтобы оставаться там.
Он не спрашивает. Если не захочу, не скажу, и он ничуть не обидится.
Но я думаю о Фрэнке. Фрэнке, который с трудом вернулся домой после своей войны, но всегда оставался неизменно великодушным и готовым прийти на помощь. В некоторые дни он действительно не мог общаться с людьми, и тогда мы все оставляли его в покое, давали пережить тяжелые времена. После той ночи в церкви таких дней у Фрэнка стало больше.
– У меня не так давно убили сестру, – шепчу я, надеясь, что слух у него остался острым и что мне не понадобится повторять. Йелп и Хорхе рядом полностью погружены в игру. – Ее нашла я. Прошлая ночь была чуть больше… настоящим, чем прошлым.
Он кивает и легонько пожимает мою руку.
– А теперь?
– День все равно плохой.
– Но ты вышла.
– У каждого из вас есть такой плохой день, иначе вас не было бы здесь.
Ганни улыбается, и все его лицо исчезает в складках и морщинах.
– Спасибо, что пришла в плохой день.