Стянув узкие джинсы и футболку, оставив на себе только носки и трусы, он идет в ванную, чтобы умыть лицо и почистить зубы. Телевизор уже выключен и теперь в коридоре совсем нет света.
– Артур, все хорошо? Ты так поздно сегодня… – хрипловатый голос матери из темноты.
– Да, мам, все нормально, не волнуйся, спи – он стоит еще несколько секунд напротив двери в ее комнату, но она больше ни о чем не спрашивает его. Взгляд ее глаз, устремленный в потолок, чехарда образов прошлого.
Мятная зубная паста, журчание воды в сточном отверстии. Он никогда не закрывает кран, пока чистит зубы – ему нравится этот звук, он его успокаивает словно звук родника в японском саду камней: круги борозд по мелкой гальке, куски базальта, поросшее мхом основание старого деревянного моста, по которому так хочется перейти на другой берег, такой зыбкий, туманный, тихий. Трещины в фаянсе раковины, ржавые потеки, пластиковый стакан, в который он сейчас бросит щетку и дно которого отзовется кратким тук, словно он взял горсть округлых камешков, чтобы бросать их в пруд, но выронил один и он упал ему под ноги, на побуревшую от влаги доску: тук. Звуки, что отмеряют его время. Перестук колес поезда. Пыльная антикварная лавка, механические часы с боем, маятник, способный вогнать в транс, если долго смотреть за его движением. Молодо-о-й человек, зачем вы торчи-и-те в моем магази-и-не? Вы же ничего не будете брать, вам это просто не по карм-а-ану! Голос старика дребезжит, словно монета, брошенная на прилавок. В какой видеоигре это было? Или он вправду заставлял нервничать владельца всего этого барахла? Артур выплевывает вспенившуюся пасту, сует щетку под струю воды, полощет рот, умывает лицо. Зеркало с начавшей отслаиваться амальгамой, точки его зрачков.
Вернувшись в комнату и поставив стакан с водой на тумбу, он достает из джинсов пластиковый пакетик с двумя капсулами: их глянцевые оболочки тускло светятся в полумраке, ловя лучи электрических ламп с улицы, концентрируя их на себе, и ему кажется, что продолговатые капсулы сияют так, словно наркотическое вещество, скрытое в них, само стало источником света. Вытряхнув их на ладонь, он еще несколько секунд мешкает, раздумывая, стоит ли глотать их перед сном, но не находит ни одного аргумента против. Капсулы впитывают пот, их оболочка становится липкой. Испугавшись, что из-за его нерешительности желатин растает от тепла его кожи, он, наконец, закидывает капсулы в рот и запивает их водой. Эту смесь, микстуру, Артур пробует впервые, он даже не знает, какие именно химические соединения входят в ее состав, но то, что ему рассказали друзья, заставляет его почувствовать прилив возбуждения. Неопределенность приятно стимулирует его мозг, его воображение и он ложится в кровать, сняв промокшие в ванной носки и скинув на пол серебристое покрывало, – он полон предвкушением новых впечатлений. Прохлада постельного белья, уличный шум, чертежи теней на потолке… Искаженные проекции предметов, многократно отраженные звуки, синтетическая ткань, сплетенная полностью автоматическим станком.