Широкие плечи 1980-х годов часто сочетались с брюками унисекс и короткими волосами, реализуя задачу подражать мужскому облику, но эти же самые широкие плечи носили и с пышной гривой волос, короткими юбочками в обтяжку и высокими каблуками. Оба набора скорее были связаны как с прежними и новыми образами, предлагавшимися средствами массовой информации, так и с предшествующими модными тенденциями, а не с представлениями о феминности или маскулинности. Учитывая постоянное изменение телесных форм, вызванное текучестью моды, широкие плечи настоятельно хотели вернуться, поскольку их давно уже не было в обороте. Их более ранний вариант, восстанавливаемый по старым фильмам, шел в комплекте с короткими юбками и длинными волосами, а не длинными брюками и короткой стрижкой. Длинные брюки и стрижка в тех старых фильмах были мужскими признаками, а теперь, следуя общей современной тенденции соблазняюще наряжаться в устаревший мужской костюм, эти признаки смогли присвоить себе женщины.
Очевидно, и густые кудрявые гривы, и короткие «ежики» не могли не появиться вновь в женской моде после вызывавших тонкие насмешки начесов и прилизанных локонов, столь распространенных двумя десятилетиями ранее. Визуальные изменения зависят от того, что в данный момент находится перед глазами: они не могут черпать смысл из воздуха и соотносить его с формой. В континууме моды форма должна развиваться из предшествующей формы, противостоя ей, искажая свою предшественницу или утверждая ее. Какая бы форма ни возникала в итоге, позднее ей будет придано значение в соответствии с современной ментальностью. Поэтому искать в ней внутренний смысл – мужскую силу в расширенных плечах или женскую покорность в тугих корсетах – вероятно, в любые времена рискованно.
Непосредственное значение моды чаще всего проистекает из доступного, прошлого или нынешнего, инвентаря образов, из картин, уже проникших в общественное сознание и нагруженных общими ассоциациями. Однако это внутреннее значение часто ошибочно приписывают ширине или узости, которые определяются общим арсеналом образов или же подсознательным желанием модифицировать прежние варианты широких или узких форм. Ложно направленные порывы атрибутировать такие формы выявляют наше высокомерное убеждение, будто мода – не современное искусство. Они заставляют думать, что мода – это нечто «примитивное», набор визуальных комбинаций, которые на самом деле представляют собой сознательно закодированные сообщения, будь то в крестьянской общине или на тотемном столбе где-то на северо-западе Тихого океана. Иными словами, нам кажется, будто плечи с подплечниками не имеют аутентичной роли в истории формы, в череде сменяющихся обликов, что у них есть