Юноша пошевелился, и боль в плече окончательно привела его в чувство.
– Карена! – позвал он.
Девушка вздрогнула:
– Что случилось? О, Ральф, неужели…Тётя, тётя Марьяна, проснитесь же, Ральф пришёл в себя!
Шёлковый занавес, отделявший спальню от другой комнаты, раздвинулся. Ральф услышал знакомые шаги и спокойный, как всегда, голос матери произнёс:
– Карена, позвони, пожалуйста, чтобы принесли свечу, – она склонилась над подушкой, вглядываясь в бледное лицо сына, – наконец-то! Слава Богу!
Марьяна де Берн никогда не была красавицей, даже в молодости, а сейчас она, к тому же, располнела. Но сколько любви и ласки светилось в её карих глазах, с какой заботой и нежностью она сжала руку сына! Целую неделю он был без сознания, на грани жизни и смерти, и сейчас она заплакала от счастья, услышав его голос.
Карена, вернувшаяся со свечой в руке, почувствовала себя лишней. Она тихонько встала за спиной госпожи де Бёрн, так, чтобы видеть своего двоюродного брата. Но, кто знает, от какого чувства вспыхнули её щёки, и о чём она думала в тот миг!
– Но мама, где я? – спросил Ральф, когда первая минута радости миновала. – Это же не наш дом.
– Нет, сынок. Её величество была так добра, что распорядилась оставить тебя в своём поместье и сразу же послала за нами. Врач запретил тебя перевозить, пока ты не поправишься.
Наступило молчание. Ральф напряжённо всматривался в потолок, стараясь пробудить память, потом тяжело вздохнул:
– Но, что произошло?
Две женщины переглянулись:
– Мы надеялись узнать об этом от тебя, – раздался нежный голос Карены, – неужели ты ничего не помнишь?
Ральф дружески улыбнулся ей:
– Рад снова видеть тебя, сестрёнка, и…спасибо большое за заботу. Уверен, что ты каждую ночь дежурила здесь.
– О чём ты говоришь, Ральф? Разве я позволила бы служанке, наёмнице, ухаживать за своим кузеном, человеком, который после моей тёти для меня дороже всего? – запальчиво сказала она, но спохватилась, – оставим это. Скажи нам, что ты помнишь…
Она не успела договорить – дверь открылась, пропустив личного врача принца:
– Теперь я ручаюсь за его выздоровление, – сказал он, осмотрев раненого. – Но графу нужен покой и сон. Ваша светлость и вы, сударыня, прошу вас, дайте ему отдохнуть, а поговорить можете завтра.
* * *
В комнате ярко пылал огонь, рядом с ним в кресле сидел Ральф, рассказывая историю своих злоключений: