Но ощущение твердило об обратном.
Медленно, словно опасаясь собственных действий, девушка накрыла пупок ладонью.
Ничего. Кожей ладони она осязала лишь теплый живот, без каких бы то ни было посторонних предметов.
Однако шарик никуда не делся. Кожа живота считала его не менее реальным, чем ладонь. Только, в отличие от ладони, он оставался ледяным.
Сперва легко, а затем с силой Полина потерла живот.
Бесполезно. Ощущение продолжало упорствовать.
Потом к первому шарику добавился второй. Он выкатился откуда-то из-под правой подмышки и тоже улегся в районе пупка, рядом с товарищем.
Третий разделил их компанию вовсе немыслимым образом, поднявшись от щиколотки по внутренней стороне левой ноги. Похоже, сила тяжести для них действительно не существовала.
Впрочем, над этим Полина сейчас размышляла меньше всего. Происходящее было очень неправильным. Но она это не выдумала, не могла выдумать, а значит…
Стук ее сердца напоминал грохот парового молота. Кровь бешено пульсировала в висках, мешая сосредоточиться. Пальцы левой руки неистово комкали задранный подол. Сама же Полина широко распахнутыми глазами смотрела на то, чего не могла увидеть.
Собравшись вместе, шарики на миг застыли, затем потянулись друг к другу – и исчезли.
Уже не веря ничему, девушка еще раз провела по животу. Все в порядке, теперь действительно все в порядке. Пропало, словно и не было.
Отпустив край ночной сорочки, Полина откинулась назад и прикрыла глаза. Некоторое время так и сидела, спиной ощущая холод сливного бачка. Звон в ушах постепенно затихал, сердце тоже успокаивалось. Во рту почему-то чувствовался привкус металла… или крови.
Прошло несколько минут, прежде чем к ней снова вернулась способность мыслить. Полина открыла глаза, обвела взглядом туалетную комнату. Затем встала, стянула через голову сорочку, тщательно исследовала свое тело. Все нормально, никаких признаков чего-то постороннего. Если шарики и существовали – а они казались очень холодными, – никаких следов их пребывание не оставило. Кожа на животе была упругой и теплой, без пятен или какого-либо покраснения, – в общем, такой, как и везде.
Надевая сорочку, девушка поежилась: там, где она касалась сливного бачка, ткань намокла от конденсата и теперь неприятно холодила спину. Однако это неудобство произвело удивительный эффект: страх частично растворился. Из тела ушла отвратительная слабость, забирая с собой чувство бессилия. Полина не перестала бояться совсем, но, по крайней мере, она могла стоять, не держась рукой за стену. И это было достижением.