Мы согласны с идеей авторов о том, что информационный мир ломает один из фундаментальных принципов капитализма – командно-административная система перестает справляться с распределением рабочей силы. Что это значит? Каждый участник бизнес-процесса одновременно становится производителем, потребителем, работником и работодателем. Эти ошеломляющие возможности позволяют менять к лучшему не только отдельные человеческие жизни, но и весь мир. Именно эта сверхзадача заложена в стратегию компании «АльфаСтрахование», которая движется во фронтире перемен по той простой причине, что сегодня и всегда предоставляет клиентам сервис будущего.
Андрей Рыжаков,
директор по медицинскому страхованию
АО «АльфаСтрахование»
28 декабря 1895 года толпа, собравшаяся у парижского «Гранд-кафе», ожидала невиданного зрелища. За один франк, как обещали устроители, зрители увидят первые в истории человечества «живые картинки». Возможно, на современный слух это и звучит как нечто наподобие ярмарочного балагана, однако парижанин конца XIX века воспринимал все совсем иначе. То был век сенсаций, когда процветали спиритические сеансы, заклинатели змей, медвежьи поводыри, туземные воины, чародеи, круговые панорамы и медиумы. Всеми этими диковинами пестрели заголовки печатных изданий, порой затмевая великие научные открытия и технические достижения 90-х годов XIX столетия. А ведь всего за несколько лет до той даты, с которой мы начали свой рассказ, Гюстав Эйфель возвел высочайшую в мире рукотворную конструкцию, электричество превратило Париж в истинный «Город света», а автомобили начали вытеснять конные экипажи с широких бульваров французской столицы. Индустриальная революция изменила повседневную жизнь, наполнив ее новизной и стремительностью перемен, поэтому нашего парижанина можно извинить за его уверенность, что каждый вечер может случиться новое чудо, – ведь зачастую так оно и бывало.
Итак, первых зрителей первых «живых картинок» препроводили вниз по темной и узкой лестнице в подвальное помещение «Гранд-кафе» и усадили на чистенькие складные стулья, выставленные рядами. Посередине комнаты какой-то человек возился с маленьким деревянным ящиком, установленным на небольшом возвышении. Прошло несколько мгновений, из аппарата вырвался луч, осветив холщовый экран, на котором возникла туманная фотография женщин, выходящих из фабричных ворот. Зрелище было, в общем, малопримечательное – лицезреть людей, уходящих с фабрики, можно было в доброй половине парижских районов. Но вот изображение странно замерцало и ожило. Женщины на экране толпой повалили с фабрики – парами, в одиночку или небольшими группами.