– Что за грубияны! – возмутился Гилберт. – По мне, не так уж и плохо.
Эдгар, пыхтя и отдуваясь, ввалился за сцену. И ужасно удивился, застав в чулане троих фамильяров.
– Сюда можно только артистам и кухаркам, – строго сказал он. – Это наша гримерка, и посторонним здесь не место.
– Мы старые знакомые Галлеона, – объяснила Скайлар. – Что с ним стряслось? Я, конечно, понимаю, Паксахара лишила людей магии, но не мог же он пасть так стремительно!
– Ха! – хмыкнул Эдгар. – Да у Галлеона магии давно уж нет.
– Вот и неправда, – возразил Гилберт. – Он писал нам, как побеждал речных драконов и дрался с морскими троллями.
Бурундук помотал головой:
– Уж не знаю, чего Галлеон вам наплел, но для него трудные времена начались задолго до Паксахары.
– А ты не мог бы рассказать нам, что с Банши? – спросила Скайлар.
– Она ушла несколько лет назад, – ответил Эдгар.
– Без Галлеона? Как это так? – не поверила сойка. – Фамильяр и его верный неразлучны всю жизнь.
– Ну, это не про Галлеона, – фыркнул бурундук. – Он прибыл в Сплит-Ривер, чтобы сменить чародея, охранявшего город уже с полсотни лет. При старом волшебнике все и думать забыли про чудищ и разбойников, мы тут знай себе процветали. Но Галлеона угораздило влюбиться в Делайлу, дочку самого богатого на всем Эбсе судовладельца. А девица уже была просватана за волшебника по имени Кориандр, наследника короля специй. Кориандр вызвал Галлеона на обезмагивающий поединок. А если вы знакомы с Галлеоном, то знаете, что от вызова он бегать не станет.
Гилберт и Скайлар кивнули.
– Они сражались прямо тут, на берегу. – Эдгар снял мантию и начал переодеваться в другой костюм. – Народ сотнями валил поглазеть. Галлеон швырнул всем, чем мог, в Кориандра, да куда там. В того словно трое волшебников тогда вселились – таким он казался могущественным. Наверняка не обошлось без темной магии. В общем, Галлеон пал на колени, и все было кончено. Магию его Кориандр запечатал в маленький стеклянный сосуд и носит на шее как трофей. Хуже того, Кориандр силком заставил возлюбленную Галлеона, Делайлу, выйти за него. Держит ее, бедняжку, запертой на роскошном судне, и Галлеону ее оттуда не вызволить.
– Вот ужас-то! – квакнул Гилберт еще более хрипло, чем обычно.
– А потом Галлеон нашел работу тут – за кров и стол. Он дважды в день дает представление, ну и еще посуду моет и ночные горшки выносит.