– наше величайшее оправдание, достаточное оправдание для самоубийства… Д. погасил лампу. Кружевные занавески пропускали в комнату приглушенный свет.
В глубоком сне Надин почувствовала, как вокруг ее тела сжимаются мощные тиски. Бесформенные щупальца превратились в обвивших ее холодных змей, морской канат сомкнулся на шее. Открылись дверцы черной машины. Внутри прямо сидели трупы. Маленькая девочка Надя шла босиком по тающему снегу, ледяная вода обжигала ноги. Звонили колокола, Христос воскрес, воскрес! Усеянный золотыми звездами пламенеющий купол церкви странно покачивался над бедными деревянными избами, готовый упасть. Черный Ворон, страшная машина исчезала, это не за мной, за другими, но только не за мной! Я безобразна, у меня ужасные мысли. Вороны перелетали с дерева на дерево, за тобой, мы пришли за тобой, каркали они, мы выклюем тебе глаза! «Но за что меня должны повесить?» – спросила Надин у сурового бритого лица, внезапно возникшего рядом и слабо шевелившего губами. «Повесить, нет». Сплетения змей ослабли, канат разорвался, грохнул револьвер, испустив мощное, иссиня-черное пламя, переливавшееся по краям всеми цветами радуги. Самое ужасное – полное оцепенение: Господи, это невозможно, это дурной сон, я проснусь… Надин проснулась. На улице протарахтел мотоциклист, часы показывали 5:45, примерный час, когда совершаются казни, если только они совершаются в определенное время. Было еще темно. Надин помнила лишь бессвязные отрывки из своего кошмара. Взяла стакан воды дрожащей рукой. Она едва не задела батистовый четырехугольник платка и уже не могла оторвать взгляд от маленького браунинга. Два нажатия пальца, и мы оба будем свободны… Рука ее дрожала от того, что она боялась искушения больше всей черноты мира. Наклонившись, схватив оружие через платок, избегая прямого контакта с ним, она сбросила его на ковер, под Сашину постель. Этот жест принес ей облегчение, но вдруг она увидела в зеркале свое отражение, белый призрак, неуловимо удалявшийся в область вечного холода и мрака, туда, где мертвые ждут воскрешения – которое не наступит, ибо воскрешение – старая вера, она умерла тоже… «Воскрешение умерло, это научная истина…» Она инстинктивно зажгла лампу у изголовья. Саша спал, вытянувшись на спине, большой лоб, тонкий рот, посиневшие, набухшие веки – такой непохожий на самого себя. Отделившийся от мира. Мертвый. Надин на секунду задумалась. Замогильный холод нес с собой полное умиротворение. Я тоже умерла. Это хорошо. Это просто.