Прохожу на кухню, открываю кран с холодной водой и наполняю чайник. Достаю кружку, бросаю туда пакетик
чая, наливаю кипяток, возвращаюсь в гостиную и плюхаюсь на диван, включаю
телевизор. Чай и кино, к ним курага и
финики. С горячим чаем они идут замечательно.
Да и в принципе, всё
неплохо, чего это я раскисла? Настроение
поднимается. Всё-таки, самое главное дело я провернула. Как только деньги пришли на карту, позвонила
маме, рассказала о том, что на работе мне пошли навстречу, предоставили
беспроцентный займ, сумма которого достаточна для погашения кредита. Сказать,
что мама была счастлива - ничего не
сказать. Она была на седьмом небе от счастья, успела и всплакнуть, и
завизжать от радости, эмоции её переполняли.
- Доченька, я не верю.
Неужели нашим мучениям конец! Ты не переживай, мы с папой вернём тебе всё до
копейки!» - уверяет она. - Невозможно найти слова, чтобы передать, как я
счастлива! Ты умничка. Самая лучшая дочь на свете! Я горжусь тобой, моя
девочка.
Слушая её радостный
голос, у меня на глазах наворачиваются
слёзы, сердце сжимается от любви. Да, если речь идёт о здоровье и благополучии моих родных, я
готова пожертвовать собой. Потому что дороже и роднее у меня никого нет. И моя
семья достойна этого.
На фоне этого, все козни и придирки Мымры меркнут, кажутся совсем несущественными.
Я заплатила своей
невинностью, фи, не высокая цена за спокойствие и спасение семьи. Я не из той
категории людей, которые сидят и
страдают, «взращивая и лелея» свое несчастье.
В тиши квартиры
возвращаются мысли, которые я отчаянно отгоняла от себя всю неделю. Мысли
о Громове. Я просыпаюсь и засыпаю с мыслью о нём. Днём занимаю себя
работой, что практически не останется времени думать о нем.
Интересно, как он
проводит выходные? Представила его в обществе длинноногой Инессы. Мне становится плохо. Перехватывает дыхание, совсем разволновалась. Начинаю бесцельно ходить по дому, пытаясь
взять себя в руки. Ничего не получается. Змейка ревности, извиваясь внутри, не
даёт покоя. Этот мужчина может развлекаться хоть с целым гаремом, твержу себе,
мне там нет места.
Признаюсь себе, что
где-то внутри, в глубине души, я надеялась, что он появится, даст о себе
знать, напомнит, хотя бы сообщением. Смешно
чувствовать себя преданной. Разве Громов
принадлежит мне? Я должна быть счастлива, что перестала интересовать
его. Кому я вру? Себя не обманешь. Теперь я знаю, что такое страстное желание. Вспоминаю,
как таяла в его объятиях, кричала его
имя, рассудок призывал к благоразумию, но тело не слушалось.