– Прекрасно, не правда ли? – проговорила она.
– Вполне естественно, – ответил я.
– Ну ладно ты, не будь таким серьёзным.
Юля была совсем немного охмелённая, и ей этого хватило, чтобы весы равновесия между раскрепощённостью и скромностью перевесило в нужную сторону.
– Я просто честен.
– Мог бы и приврать, знаешь. Я всё-таки девушка, а ты парень, ухаживающий за мной. Тебя не учили проявлять чуткость? Приврать вполне допустительно.
– Не знал, что этому учат… впрочем, хорошо, в следующий раз буду врать.
– Ну ты… ты… с тобой не возможно нормально говорить.
– Я пошутил, и я тебя прекрасно понял.
– Замечательно, – ответила она в беспокойном для меня тоне.
– И с чего ты взяла, что я за тобой ухаживаю?.. Просто выпили вместе, посидели, поели, поговорили.
– Скромняжка, – ответила она.
Дальше мы шли молча. Когда мы проходили мимо парка, Юля прилегла на траву, закрыла глаза и пригласила меня присоединиться. Я наблюдал звёзды и знал, что впереди ещё вся ночь. Эта мысль давала право расслабиться, искупаться в ледяной материи космоса, погрузиться в бесконечные объекты для созерцания – звёзды.
Мы лежали минут десять. Потом Юля уснула – я это понял, когда она негромко захрапела. На долю секунды разбудив её, дабы узнать адрес, я взял её на руки и нёс два квартала до дома. Таким чудесным казался тот миг.
Между нами всё сложилось гладко и ясно, без особой поэтической чувственности, про которую следует писать поэмы или романы, однако и по-своему оригинально и неповторимо. Я захотел с ней встречаться, а позже, если выпадет случай, то и жениться на ней. Уже на втором нашем свидании я начал с искреннего объяснения ей обо всех моих намерениях (такое поведение в отношениях я считал наиболее достойным цивилизации, нашей ступени развития), а она, будучи тонким психологом, увидела во мне того, кто ей по-настоящему подходит. Я был открыт перед ней; она видела во мне опору.
– Ты такой один на миллион: открытый и откровенный, – ответила на мои объяснения Юля.
– Сегодня один на миллион звучит оскорбительно, – сказал я.
– А ты меня любишь?
– Думаю, нет.
– Как хорошо, что я тебя тоже не люблю.
– Это придёт со временем, обещаю.
Мы жили трудно, скрывать нечего: она психолог, я философ-антрополог – отношения заведомо сложные. Главное мы жили без лжи и фальши, оттого видимо все трудности. Наши чувства были нестабильными, и это переходило на всё остальное: общение, досуг, поцелуи, как и взаимопонимание, – всё было нестабильно и ни как у всех. Первое время наши чувства не остывали – сплошная длинная страсть, которая выказывала в нас настоящую жизнь. Мы не создавали перед друг другом трудности с помощью ограничений, культурных рамок для проявления чувств. Мы – были нами всегда, и это пошло только на пользу – так мы смогли стать единым целым. Вскоре мы смогли полюбить друг друга.