Петер нашёл в литературе такое высказывание русского дворянина Н. М. Карамзина: «Современники могли только удивляться ему… если гений и дарования ума имеют право на благодарность народов, то Россия должна Ломоносову монументом». Позже он нашёл и поэзию про Михайло Ломоносова.
Точный язык российской науки
«Откуда дух в столь малом теле?»
Михайло шёл сквозь свист пурги.
Догматы веры не сумели
Свободу мысли превзойти.
Деизм
[28] писания отринет.
Признав, что есть всему Творец,
Посмертных благ в раю не примет,
Пытливый ум – всему венец!
«Почувствуют и камни силу
Тобой восставленных наук»
[29].
Из тьмы стремишься ты к светилу,
Колоколов ты слышишь звук,
Вещающих из храма знаний,
О том, как истина мила.
Года бегут и взлёт твой – ранний,
Поскольку жизнь ведь так мала!
Металл без воздуха расплавить,
Закон сохранности открыть,
К Венере телескоп направить
И путь до солнца уточнить.
Волна наш свет или частица?
Где камни как вода кипят?
Хоть молния недолго длится,
Измерить надо бы разряд!
Историю – живою пишем,
Без знанья прошлого – не жить!
Мозаичный портрет чтоб вышел,
Как сделать цвет, стекло отлить?
Чтоб изложить наукознанье
Отсутствует родной язык.
Голландский, польский – «наказанье»,
К латыни люд наш не привык.
Чужие термины лишь в форме,
Что сродни русскому, нужны
В науке русской. Суть реформы
В языкознании лежит.
И Академики на деле
Точны сегодня языком,
Что создал дух в столь малом теле,
Наукой славя Русский Дом.
Придерживаясь религиозно-философского направления, именуемого «деизм», Ломоносов признавал существование Всевышнего, но отвергал писания: Тару, Библию, Коран, мотивируя это тем, что данные творения – дело рук человеческих, а не божественный промысел. еврей Эйнштейн, формируя свои гениальные и далеко не всем понятные теории, переворачивающие вверх дном представление о Вселенной, наверняка был знаком с такой трактовкой божественного происхождения Мира учёным представителем северных народов, ещё раз убедительно доказавшего на своём примере величие духа в сколь угодно малом материальном теле.
Окончательный выбор Петером инструмента познания обнаруженных на Тибете новых граней мирового многообразия произошёл в момент, когда фон Остену стало ясно: он уже применял сей инструмент ранее при анализе сведений о елене Блаватской (в девичестве фон Ган). Петер ранее, до третьей экспедиции Шеффера точно так же, как это делал Альберт Эйнштейн, считал телепортацию, вознесение – божественным промыслом, то есть неизвестным науке свойством высокоорганизованной материи и наполнявшего её духа. Возможность управлять подобными явлениями, к коей имела склонность елена Блаватская, он считал абсурдом, сказкой. его точка зрения была Альтернативой, «зауженной» частью Вселенной, включающей веру и неверие. Теперь Вера перешла в Знания.