- Кнут, привел тут одного… - Полный
страж втолкнул меня в «кабинет». – Оружие вон таскает при себе, -
кинул он мой меч на стол, после чего отобрал мешок и тоже кинул
перед тощим коллегой. - …а билета нету.
- Чтоб их… - выругался тощий. – Прав
на ношение нет, а все туда же. На кой хрен тебе меч сдался, щенок?
– блеснул на меня глазами суровый дядька. – Поди, из низов самых,
судя по виду? Я бы сказал, из корней, но раз билета нет – значится,
из червей?
- Из корней я, - сказал я, пытаясь
выглядеть уверенным. – Из деревни крестьянской. Сгорела она.
Узурпатор отправил своих воинов, и всю нашу общину вырезали.
- А ты как жив остался?
- В лесу был, потому и уцелел.
Вернулся – а там пепелище одно…
- Меч откуда, дурень? И стоит он
столько, что крестьянскому выродку его вовек не купить. Украл,
недоумок?
- Не украл. Копил на него долго.
- Как же! Ишь ты, за дураков нас
держит, - хохотнул Кнут, переводя взгляд с меня на товарища по
службе.
- Да уж, брешет как пить дать. Давай
его в яму на ночь. Пущай пустой башкой своей подумает, до чего его
тупость довела.
Тощий кивнул.
- Что это за яма такая?
Но мне никто не удосужился ответить.
Вскоре я сам узнал ответ.
Меня отвели в подземелье. Здесь было
сыро, темно и так уныло, что верхние этажи казались райскими кущами
в сравнении с этим местом. Подземелье не было поделено на камеры,
отгороженные решетками. Оно было поделено на… ямы, буквально – на
земляные ямы, поверх которых были те самые решетки, только
установлены они были не вертикально земле, а горизонтально,
закрывая ямы и, следовательно, выход для узника из земляной
темницы.
Таких ям я насчитал с десяток. В одну
из них меня и поместил страж, не забыв закрыть решетку.
- Посиди до утра, подумай,
дурень…
- А потом что?
- А что потом? Знамо дело, переведут
в обычную темницу до тех пор…
- До каких пор? – поторопил я стража,
отвлекшегося на соседнюю яму, в которой кто-то стонал.
- До тех пор, пока не найдут, куда
тебя рабом пристроить.
Что, разрази меня молния?!
Пол ночи я трясся в лихорадке. До
самых костей пробирал жуткий сырой холод, от которого рубаха
защищала плохо. Оставшиеся пол ночи я провалялся в тяжелом,
беспокойном сне.
То, что наступило утро, понял тогда,
когда пришел страж. Повел меня наверх и затолкнул в темницу. Первый
этаж после подземелья с его замогильным холодом казался чуть ли не
раем.