Вместо ответа протянули договор – зелёный на белом. Попросили расписаться в договоре.
Понятно, что боль в плече толкает и на бóльшие безрассудства. Подписал я договор размером с акт о безоговорочной капитуляции не читая. Хрен его знает, что делают с теми, кто не согласен с пунктом, например, 12.9 или 19.5? Может, вносят изменения в договор, а может, гонят взашей и смеются, стоя на крыльце, над хромающим по дороге занудой.
Подписал, короче. Только моноклем сверкнул и щекой аристократично дёрнул. Тут мне и паспорт вернули, переписав из него забытый мной адрес прописки и повздыхав слабо над моей паспортной фотокарточкой. Я на ней сижу верхом на буланом Сиваше (сыне Свияша и Вешенки) с обнажённой саблей и в полуметровых усах. Очень старался – всем моя фотокарточка на паспорт нравится.
Тут же, не успел я подписать договор, попросили вежливо ещё денег. Больше, чем за въезд на территорию, но терпимо: за консультацию – 750 рублей. И подчеркнули голосом, что это только для начала.
Сбегали за сдачей. Недолго отсутствовали. Верно, есть куда сбегать разменять.
Скинул праздничное зелёное пальто с лисьим воротником, запихнул в рукав шапку с помпоном, содрал с себя варежки и, прыгая через две ступеньки, кинулся лечиться. Но перед этим решил попить кофе из красиво расставленных кофейных аппаратов.
Подхожу к одному из аппаратов, широко улыбаясь. Это происходит не от моего природного добродушия, как думают некоторые, а строго от моего отношения к природе вещей. Ко всему, чей принцип действия мне не понятен, особенно к тому, внутри чего бушует электричество и кипяток, взнузданный паром, я подхожу с деликатностью и коварством. Рукой нащупываю рубильник на спине, а другой рукой глажу по лицу агрегата, спускаясь плавно к кнопкам, и внезапно целую прорезь для принятия купюр. Или что там есть ещё, не всегда могу подобрать название. К розетке же проскальзываю боком, как бы случайно, а потом в прыжке всовываю в неё приготовленный и трепещущий в руке штепсель.
С микроволновкой отношения сложные. Как с капризной, но доступной соседкой-выпивашкой. Пользуюсь, но жду подвоха. Телевизор я смазываю барсучьим жиром и танцую перед ним. За это он мне показывает новости из Судана, судя по простыням, развешенным в студии за двумя истерически орущими дикторами в полосатых накидках на голое тело.