– Привет, Нейт, – говорю я. – Что стряслось?
Он снимает шлем, его темно-синие глаза смотрят на дверь мимо меня.
– Привет. – Он ничего больше не говорит так долго, что становится неловко. Я складываю руки на груди и жду. Наконец он смотрит мне в глаза с кривоватой улыбкой, от которой у меня все внутри переворачивается. – У меня вообще-то не было особого повода приезжать.
– Хочешь зайти? – выпаливаю я.
Он колеблется:
– Да уж, твои родители будут в восторге.
Он даже наполовину себе не представляет в каком. Папин любимый стереотип – колумбийский наркоторговец, и даже намек на такое знакомство с моей стороны его никак не обрадует. Но я слышу собственные слова:
– Их нет дома. Мы вдвоем с сестрой, – добавляю я поспешно, чтобы он не истолковал мои слова как-то неправильно.
– Ага, ладно. – Нейт слезает с байка и идет за мной с таким видом, будто ему все нипочем, и я тоже стараюсь держаться непринужденно. Мейв встречает нас на кухне, опершись о стол, хотя десять секунд назад наверняка таращилась из окна своей спальни.
– Ты знаком с моей сестрой Мейв? – спрашиваю я.
Нейт качает головой.
– Нет. Как жизнь? – говорит он.
– Нормально, – отвечает Мейв, разглядывая его с откровенным интересом.
Я не знаю, что делать дальше, а он сбрасывает куртку и кидает ее на кухонный стол. Как вообще должна я… занимать Нейта Маколи? Я же не обязана? Это же он вдруг заявился нежданно-негаданно? Значит, я могу делать то, что делала бы и без него? Но это значит сидеть в комнате у сестры и смотреть ретро-сериал про вампиров, вполглаза читая «Улисса»? Совсем не та ситуация, в которой я чувствовала бы себя уверенно.
Нейт не замечает моей неловкости, входя через стеклянные двери в нашу гостиную. Мы идем за ним, Мейв толкает меня локтем в бок и бормочет вполголоса:
– ¡Que boca tan hermosa![2]
– Заткнись! – шиплю я.
Отец любит, когда мы дома говорим по-испански, но вряд ли он имел в виду такой случай. К тому же Нейт, скорее всего, должен отлично понимать этот язык.
Он останавливается возле рояля и оглядывается.
– Кто играет?
– Бронвин, – сдает меня Мейв прежде, чем я успеваю раскрыть рот.
Я стою у дверей, сложив руки на груди, а она устраивается в любимом папином кресле перед раздвижной дверью, ведущей в нашу половину.
– Она отлично играет.
– Правда? – спрашивает Нейт.
Я одновременно с ним произношу: