Ничего я про этот мир не знаю. И никто не знает, информации
слишком мало, форсайты случайны и часто противоречат друг
другу.
Я зашёл в подъезд, достал из внешнего кармана рюкзака фонарик,
подсветил. На первом этаже все двери были выбиты, причём грубо и
давно.
Меня, как ни странно, это вполне устраивало.
Кто станет проверять уже разграбленную квартиру?
Квартира попалась малогабаритная, но трёхкомнатная. Я прошёл в
самую дальнюю и крохотную комнатку, это оказалась детская. На
стенах плакаты — судя по полуголым красоткам и воинственным
супергероям, тут жил подросток на самой грани детства и юности,
когда ещё смотришь про Человека-паука, но заглядываешься больше на
его подругу. На окне снаружи, что для первого этажа неудивительно,
имелась решётка. Но какая-то хитрая, правильная: внутрь квартиры
выходило нечто вроде засова, позволяющего одним рывком её сбросить.
Сделано это явно было с целью пожарной безопасности, но мне давало
запасной выход.
Вместо стёкол оконная рама была затянута плотной плёнкой, в
нескольких местах прорвавшейся. Письменный стол занесло лёгким
снежком, на улице он днём тает, но в квартирах попадается. Я
постоял, поводил пальцем, рисуя рожицы. Наткнулся на заиндевелую
ручку, на цветной ластик в виде ананаса. Взял, поднёс к лицу,
понюхал.
Уловил слабый-слабый запах, так и не выветрившийся до конца.
Мне вдруг стало безумно грустно.
Я представил людей, которые тут жили. Мама-папа-сын. Обычная
семья, окраина Москвы, непрестижный первый этаж. Но квартира
уютная, наверное, у них всё было хорошо.
А потом что-то случилось.
Может быть, они не погибли? Уехали в какой-нибудь маленький
город или село? Я знал, что во всех форсайтах, во всех уголках
света мир изменился. Но, наверное, выжить в селе проще, чем в
мёртвом мегаполисе. Тут, конечно, дофига магазинов и складов, а
жителей осталось мало, но что-то не видно толп мародёров из
окрестных селений.
Я решил верить в то, что обитатели квартиры уехали.
Дверь детской я подпёр тяжёлым комодом, на пол набросал
постельное бельё и одежду из шкафов, соорудив пусть холодное, но
мягкое гнездо. Лёг, переключил фонарик на рассеянный режим:
маленькую светодиодную панель. Снял берцы и потёр левую щиколотку.
Для разнообразия она не болела.
Уже после этого открыл рюкзак.
Ну да, в укрытии Михаила я времени зря не терял. Тушёнка, свечи,
спички... плотно сжатые рулоны туалетной бумаги.