Разумеется, в форсайте имелась причина
не заглядывать в шифоньеры.
Нож в ножны. К дверям. Через прихожую
(зеркало у дверей было кем-то разбито до меня). В открытуюдверь, в
подъезд, вниз. Пятый этаж — я знал, хоть и не помнил, как
поднимался.
Ненавижу форсайты! Самым мерзким был
третий, но и этот набирал обороты.
Я вышел из подъезда в красно-серый
сумрак. Было прохладно, но при этом как-то неожиданно спёрто,словно
воздух на улице застоялся. Быстро оглядевшись, я пошёл к
перекрёстку. Там, вдали, виднелась большаякрасная буква «М» — не
светящаяся, конечно, но безошибочно узнаваемая.
Собираюсь спуститься в метро? Или
просто пройду мимо?
Не
факт, что я это узнаю.
Но попробовать стоило.
Я прошёл вдоль двух высоких
многоэтажных домов (увы, ни номеров, ни табличек с названием улицы
наних не было). Стёкла, конечно, выбиты, кое-где окна заколотили
фанерой, затянули плёнкой или вставили полупрозрачные пластиковые
листы. Под самой крышей вызывающе отсвечивали красным несколько
окон с рифлёным стеклом. Большая ценность, насколько я понимаю.
У крайнего подъезда я увидел
табуретку, на ней сидела девочка-подросток в ослепительно-белом
платье доколен и лакированных великоватых босоножках (на всякий
случай я отвёл от них взгляд). Перед ней на асфальтестоял стакан из
мутного стекла с горящим огарком свечи внутри. Девочка молча и
сосредоточенно провожаламеня взглядом. Лицо у неё было
неестественно спокойным, волосы уложены, кажется, даже губы и глаза
слегкаподкрашены.
Как ей не холодно-то?
Я прошёл мимо. В Мире После не особо
принято с кем-то общаться. Теперь впереди был сквер — деревья
сголыми, мёртвыми, будто зимой, ветками, редкие павильоны.
«М» приближалась. Хоть бы название
станции увидеть или получше рассмотреть павильон метро!
Потом позади бухнуло.
Я обернулся, уже зная, что увижу.
На полпути между мной и подъездом, где
сидела девочка, в облаке пыли стоял зверь.
Больше всего он походил на волка
размером с лошадь. Мех на шее и загривке топорщился пышной гривой—
так в старину в Европе рисовали львов.
Глаза зверя мерцали красным. Он
медленно поворачивал голову — то ко мне, то к девочке на табуретке.
Пыль медленно оседала.
Сейчас зверь примет решение и прыжками
умчится к подъезду. Девочка беззащитнее, чем я, и, наверное, должна
быть вкуснее. Хищники всегда предпочтут напасть на слабую
добычу.