Разумеется, в форсайте имелась причина не заглядывать в
шифоньеры.
Нож в ножны. К дверям. Через прихожую (зеркало у дверей было
кем-то разбито до меня). В открытую дверь, в подъезд, вниз. Пятый
этаж — я знал, хоть и не помнил, как поднимался.
Ненавижу форсайты! Самым мерзким был третий, но и этот набирал
обороты.
Я вышел из подъезда в красно-серый сумрак. Было прохладно, но
при этом как-то неожиданно спёрто, словно воздух на улице
застоялся. Быстро оглядевшись, я пошёл к перекрёстку. Там, вдали,
виднелась большая красная буква «М» — не светящаяся, конечно, но
безошибочно узнаваемая.
Собираюсь спуститься в метро? Или просто пройду мимо?
Не факт, что я это узнаю.
Но попробовать стоило.
Я прошёл вдоль двух высоких многоэтажных домов (увы, ни номеров,
ни табличек с названием улицы на них не было). Стёкла, конечно,
выбиты, кое-где окна заколотили фанерой, затянули плёнкой или
вставили полупрозрачные пластиковые листы. Под самой крышей
вызывающе отсвечивали красным несколько окон с рифлёным стеклом.
Большая ценность, насколько я понимаю.
У крайнего подъезда я увидел табуретку, на ней сидела
девочка-подросток в ослепительно-белом платье до колен и
лакированных великоватых босоножках (на всякий случай я отвёл от
них взгляд). Перед ней на асфальте стоял стакан из мутного стекла с
горящим огарком свечи внутри. Девочка молча и сосредоточенно
провожала меня взглядом. Лицо у неё было неестественно спокойным,
волосы уложены, кажется, даже губы и глаза слегка подкрашены.
Как ей не холодно-то?
Я прошёл мимо. В Мире После не особо принято с кем-то общаться.
Теперь впереди был сквер — деревья с голыми, мёртвыми, будто зимой,
ветками, редкие павильоны.
«М» приближалась. Хоть бы название станции увидеть или получше
рассмотреть павильон метро!
Потом позади бухнуло.
Я обернулся, уже зная, что увижу.
На полпути между мной и подъездом, где сидела девочка, в облаке
пыли стоял зверь.
Больше всего он походил на волка размером с лошадь. Мех на шее и
загривке топорщился пышной гривой — так в старину в Европе рисовали
львов.
Глаза зверя мерцали красным. Он медленно поворачивал голову — то
ко мне, то к девочке на табуретке. Пыль медленно оседала.
Сейчас зверь примет решение и прыжками умчится к подъезду.
Девочка беззащитнее, чем я, и, наверное, должна быть вкуснее.
Хищники всегда предпочтут напасть на слабую добычу.