– Не привыкну! Никогда и ни за что!
Как же с ними трудно – избалованными, изнеженными, капризными…
– Сегодня я всё сделаю сам, – невозмутимо отправил недоеденную порцию в мусорку и краем глаза заметил, как тоскливо проводила взглядом Сусанна почившую грустной смертью еду. Ничего, немного поголодает – придёт в чувство. – А завтра будет новый день. Ты всё же отдохни. Мне на работу надо. В отличие от принцесс, простым парням нужно трудиться.
– На заводе? – едко выплюнула Шуша.
– В зоопарке, – невозмутимо ответил я и загрузил посуду в мойку.
Шуша наблюдала за всем, наморщив лобик – сосредоточенно, будто решала сложнейшую задачу из высшей математики.
– В зоопарке?.. – растерянно повторила она, а я злорадно улыбнулся. Всё-таки удалось сломать её систему.
– Ну, не в жаркой же Бразилии, где водится много-много диких обезьян.
В этот момент она поняла, что я издеваюсь, издала боевой клич, попыталась вскочить со стула, наступила на больную ногу, пошатнулась и чуть не упала. Я вовремя успел её подхватить.
– У тебя руки мокрые, – слабо сказала Сусанна и повисла на мне всем своим цыплячьим весом.
– Зато сердце горячее, – заверил её я, подхватил на руки и отволок в комнату, которую она выбрала для себя. – Лучше поспи. А не хочешь – чемодан разбери. А лучше нет, не трогай. А то, может, завтра попросишься домой. Меньше работы и хлопот.
Яростный вопль был мне ответом. Шуша метнула в меня подушку. Я ловко увернулся.
– Ты уж не обессудь, – сказал я в дверях, – караулить тебя некому, поэтому, уходя, дверь я запру.
– Вот! То, что я и говорила: пленница! – нашла, к чему прицепиться эта маленькая собачонка.
– Вернусь – решим этот вопрос, – не подал вида я. – Если уйдёшь, то в моём присутствии. Должен же кто-то твой баул вытащить и такси вызвать?
– Я могу и без тебя обойтись, Орангутан! – надула она губки.
– А тарелку вымыть не можешь, папильонка, – не остался я в долгу.
Если Шушей правили эмоции, я же – сама невозмутимость. Но когти где-то внутри царапали грудную клетку. Так, слегка.
Я вымыл посуду и выдраил кухню. Это место священнодействия, а я терпеть не мог беспорядка там, где возвышался храм моей души.
Уходя, я слышал, как Сусанна что-то бормотала и двигала. То ли баррикаду выстраивала, то ли пыталась свой чемоданище разобрать. Пусть. По крайней мере, она хоть чем-то занята.