– Так вот, в восемнадцать ты должна уметь делать очень простые вещи. Берёшь посуду, – отпустил он мою руку и всё сделал сам, – сгружаешь её в посудомойку, закрываешь дверцу, нажимаешь на кнопки.
Я бы ему поаплодировала, но белковый торт так и стоял перед глазами.
– Но и для тебя труда не составило, – наконец-то решила я взять реванш, предварительно отступив на безопасное расстояние. – Стоило ли так орать?
– Ты научишься всё делать самостоятельно, – заупрямился по-ослиному Орангутан. – Я терпеть не могу беспорядок, особенно на кухне.
Ну, в общем, да. Кухня у него не просто современная. Именно здесь, к моему удивлению, чувствовалась душа. Это я только сейчас поняла, оглядевшись.
– Ты должен понять, что я никогда ничего подобного не делала! – сложила я руки на груди. – А поэтому, будь добр, не рычи на меня. Когда орут и бесятся, учебный материал не усваивается, заруби это себе на носу.
– Есть и более доходчивые методы, когда наука и усваивается, и впрок идёт, – на лице его отразилось коварно-мрачное удовлетворение, а огромные ручищи сжались в кулаки.
Ой-ёй… Это он на что намекает-то?.. Если что, я против! Я не согласна быть тортом, что летит прямо мне в лицо!
Иван
– Не подходи ко мне! – взвизгнула эта беспокойная бестия и вжала голову в плечи.
Она что, подумала, я её бить буду? Её дома лупили за пакости? Надо же, какие страсти кипят в богатеньких домах, где растят ни на что неспособных принцесс.
Я ж её одним щелчком с ног свалю. А она такая храбрая, глаза отчаянные. Красивые глазища, карие. Точная папильонка. Но трусит тоже, как собачонка: тявкает неистово и задницей пятится.
– А то что будет? – осклабился я. Далеко за полночь, я устал, как собака, почти сутки не спал, а тут… бодрящий коктейль на сон грядущий. Ну, прям очень бодрящий. – Покусаешь, папильонка?
Она заметалась, пытаясь сообразить, что и как.
– Вызову полицию! – «сообразила» Шушка. – У меня телефон теперь есть!
– А симка там имеется? – вежливо поинтересовался я. – А счёт пополнен? – продолжил её добивать, зная, что она вряд ли проверяла. Ей само наличие гаджета душу грело, а глаза разбежались при виде кучи пакетов. Она в них носик свой любопытный совала – я хоть и злой был, внимание обратил.
Растерянное лицо Сусанны дорогого стоило. И пока она не опомнилась, я её «добил»: