– Черт побери… – коротко – горестно резюмировал Леха и опустился
на ближнюю койку.
Панцирная сетка, ослабленная за годы нещадной эксплуатации,
безвольно сопроводила задницу до пола, при этом приложив усталого
путника коленями в нос.
– Черт! – уже в сердцах чертыхнулся Леха и выбрался из
эмбрионального положения.
Дурацкое полупадение привело его в чувство. Обозлившись на свою,
давшую сбой, координацию, он бросил сумку на кровать и решительным
жестом взялся за створку облупленного шкафа. Найти веник, швабру,
тряпку. Провести полномасштабную генеральную уборку и постараться
жить в санитарных условиях. Руководимый этим благородным порывом,
он рванул дверцу.
Всё что, видимо, не принимали в пункты стеклотары, горным
оползнем обрушилось на новоиспеченного студента. Квадратистый
«Ройял», нелепая «Ламбада», пузатый «Слынчев Бряг», нерусская
«Кремлевская», смуглый «Амаретто» и еще какая‑то экзотика, накрыла
запашѝной просроченной консервации. Да и хрен‑то с ним, с запахом,
но стеклянный поток вывалился со всех полок. Пустая тара звонко
саданула по макушке, чувствительно пронеслась в области паха и
пребольно челомкнулась по колену. А приземлившись, алмазно
разлетелась на искрящиеся осколки.
Леха, схватившись за набухающую на голове шишку, отступил к
«Рокки 4». Дурацкое «это крах» вертелось в загудевшей голове.
Помимо воли, затряслись губы, и захотелось домой. К маме и папе.
Сдерживая эмоции, выбитые стеклянным углом «Ройяла» в краешках
глаз, он вышел в коридор. Постояв перед дверью в свою комнату,
направился в сторону общей кухни. Сменить обстановку и
успокоиться.
– Черт… – уже шепотом, потирая ушибленную голову, резюмировал
потерпевший от стеклопада.
Кухня с четырьмя электроплитами стойко и сразу ассоциировалась с
городской свалкой. При этом плиты были равнозначными элементами её
декора, как и обязательная стеклотара, изломанный коробочный картон
или, опаскуженные и похватанные ржой, тазы и кастрюли.
Леха тормознул на пороге, выбирая из помойных зол меньшее.
Вернуться в комнату и всё‑таки попробовать навести без каких‑либо
подручных средств порядок. Или же перевести дух на новой
территории. Мыслительный процесс не был длительным – на лестничной
площадке раздались голоса, поднимаясь к пятому этажу.
Несколько беспомощно оглянувшись на человеческие звуки, Алексей
увидел двоих молодых парней примерно, плюс‑минус пара лет, его
возраста. И ещё одного лет под тридцать, костистого и хмурого
мужчину. Даже его, житейски неопытного взгляда, хватило, чтобы
понять: эти трое не претенденты на получение высокого
педагогического статуса. Лица молодых, несмотря на относительную
свежесть, были уже подернуты некой инакостью, а, стянутая
желтоватой маской «блатной‑уголовный», физиономия старшего сразу же
заставляла напрячься.