В сущности, российский флот пребывает
в удручающем состоянии, многим хуже, чем он был еще при Петре
Великом, а развитие же должно быть за более чем двадцать лет. Но
теперь, когда удалось в большей степени, чем в прошлой истории,
использовать якобитское движение шотландцев [по сути попытка
национально-освободительной войны, но так же имевшей отголосок и в
среде английской аристократии и буржуазии], на новые корабли
приходят уже морские волки, которые бороздили мировой океан в
составе английских флотилий. Эти моряки, поддержав якобитов,
вынуждены искать новые смыслы жизни. Некоторые бежали в Новый свет
и там начинают создавать практически с нуля флот североамериканских
колоний, многие же нашли себя в России, благо новых кораблей
прибавляется, и принимаются практически все моряки, ходившие по
морям, хоть и в каперах.
Якобитское восстание было важной
вехой в развитии английских колоний, тогда на первое место вышел
вопрос о независимости Шотландии, французский король Людовик XV
много обещал восставшим, но мало сделал и они проиграли. Кроме
того, Англия была абсолютно и не против, чтобы на русский флот
приходили английские офицеры, дифицита в которых островная империя
не ощущала.
Война за “Австрийское наследство” в
этом варианте истории так же претерпела некоторые изменения. Если в
том варианте истории, что был мною не изменен, русская армия,
топтавшая немецкие земли так и не встретилась с французами, то
сейчас, возможно из-за аферы с продажей Голштинии, армия Василия
Аникитича Репнина участвовала в большом и бесславном для
французского главного маршала Морица Саксонского, сражении. Оба
военачальника умерли во время боя. Репнин от инсульта, как,
впрочем, и в ином варианте истории в это же время, Мориц в ходе
сражения, возможно, как воин, но свидетельств его гибели не было,
кроме порубаного тела. И теперь европейские дома не знают, что и
делать. По сути, французы уже были согласны к подписанию мира и
просто хотели улучшить свои позиции перед переговорами с Англией и
прежде всего Австрией, но куда деть русский фактор, не понятно.
Люберцы
10 декабря 1747
года
Любит тетушка покататься в снежную
пургу от новой столицы в старую. Вот чего ей не сиделось в
Петербурге, а потянулась и сама и весь двор следом, да еще и лично
наказала следовать за ней с семьей и меня? Екатерина снова
беременна и тащить ее в Москву только вредить, тем более с ее
проблемной спиной. Оставила бы нас в Зимнем дворце, но нет,
посчитала, что я слишком много работаю и мало уделяю внимания
супруге, вот жена и пишет всякие пасквили на австрийскую
императрицу в своем журнале «Россия».