— Эретайн, — прошептал я.
— Верно, — кивнул Джон. — Род Эретайн. У них мы найдём
ответы.
Многие из моих планов и надуманных ожиданий ломались.
Обрушивались в пыль, как песочные замки, от неожиданных
обстоятельств. Почему же мы так усердно строим эти планы на
будущее, если чаще всего они рушатся? Может быть, наше стремление
планировать - лишь попытка контролировать царствующий хаос мира, в
котором мы живем? Говорят, что каждый план - это лишь контрольная
точка на карте судьбы, на которую мы смотрим, чтобы
ориентироваться, но не всегда следуем к ней в точности. Маршрут
обычно меняется, вопреки нашим надеждам и мечтам. Однако... не
значит ли это, что именно такое отклонение может привести к чему-то
новому, неизведанному? Возможно, именно неудачи и неожиданности
формируют нас, делают более сильными, мудрыми, гибкими. Так что,
даже если планы и летят к чёрту, в них есть свой скрытый смысл,
определённо. Их крушение учит нас бороться, адаптироваться, искать
новые пути. Может быть, в этом и заключается величайший урок жизни:
не столько в выполнении плана, сколько в умении меняться вместе с
обстоятельствами. Ведь по сути, если бы у первых организмов, живших
в океане, всё шло по плану, то эволюция так и не раскрутилась бы до
нынешнего состояния. Всё из-за вечного крушения планов и постоянной
адаптации. Размышлять о подобном, конечно, здорово, но какого хрена
мы забрели в пустыню на верблюдах?! Вот в чём вопрос!
Горбатые, шагая вереницей, поднимали облака песка, и каждый
пройденный метр напоминал мне о том, как далеко мы оказались от
Аркадии, да и самого Сальвадора. Пустыня казалась бесконечной. Её
жаркое солнце безжалостно пекло кожу, словно гигантская печь,
раскалённая до предела. Ветер, порой, вздымал пыль и песок, что
безостановочно пытался проникнуть в глаза, заставляя часто моргать
и закрывать лицо тряпками.
Эретайн... почему вы живёте в такой глуши?! — думал я, ощущая,
как пот стекает по шее, оставляя следы на уже иссохшей от жажды
горловине рубахи. В джунглях хоть и было влажно и жарко, но там
хоть листва спасала от прямых лучей.
Я посмотрел в бок. Артурия пыталась укрыться от солнца тканью
своего платка, а Джон, пожалуй, единственный из нас, казался
довольным. Наверное, его организм по-своему воспринимал эту адскую
жару. Этот засранец, вероятно почувствовав мой недовольный взгляд,
обернулся ко мне и с ухмылкой произнёс: