Вот только в свете настоящего, живого огня это была вовсе
не планшетка. На мгновение картина полностью переменилась —
полицейский костлявым пальцем ковырялся в пустой глазнице высохшего
черепа, что держал второй рукой. Его одежда была старая, вся рваная
и местами истлевшая, а нижняя челюсть, которую выхватил свет
зажигалки, предстала перед парнем сгнившим, беззубым
костяком.
Паша чуть не вскрикнул, отстранившись.
— Вы видели!?
Ему никто не ответил, их округленные от ужаса глаза были
понятнее слов.
Когда Павел пятился от сотрудников, тот, с планшеткой,
поднял на него взгляд. Единственное, что они успели увидеть, так
это их лица, искривленные яростью, бездонные рты, вытягивающиеся до
самой груди, и закатившиеся глаза. Двигатель их машины взревел,
завыла сирена, только там по определению никого не было. По крайней
мере, за рулем уж точно.
Марина вскрикнула, Паша тут же развернулся.
— Валим! БЫСТРО!
Полицейские пошли к ним, но четверо сорвались с места.
Миша с Егором бежал медленнее, чем Паша с сестрой, но сотрудники,
кем бы они ни были, не торопились. Единственным вариантом оставался
он — вход в больницу, зияющий темнотой прямо перед ними.
И ребята, которых обуял нечеловеческий ужас от увиденной
картины поздним, морозным вечером, скрылись в мрачном проеме
пустующего здания…
***
Бежали они долго и практически без оглядки. Петляли по
пустым коридорам больницы, пробегали мимо десятков закрытых дверей.
Каждый из них слышал стук собственного сердца. Не останавливались
до тех пор, пока вой сирены с улицы не затих окончательно. Раненому
бежать было сложнее всех, каждое движение отдавалось пульсирующей
болью в спине. Он ощущал порывы холодного воздуха, касающегося
оголенной кости.
Остановились на перекрестке. Паша отпустил руку сестры,
привалился к стене и переводил дыхание. Долгая пробежка сильно
утомила накачанные алкоголем тела, у Егора, несмотря на холод, на
лбу проступила липкая испарина.
Неожиданно, Павел почувствовал что-то странное и
непривычное. Какое-то легкое дуновение позади. По спине пробежали
мурашки, как будто в нее кто-то дышал. Непонятное, тревожное
чувство заставило его сделать шаг вперед и обернуться. Ничего, все
было, как обычно. Просто голая стена, испещренная кусками
облупившейся краски. И никто не заметил, как по ней несколько
секунд назад прошла мелкая рябь.