Нескончаемые пьянки, драки, целые свалки мусора на кухне и
по всей квартире каждое утро. Как Паша просил сестру оставаться в
комнате, а сам шел проводить инвентаризацию жилья на предмет
очередного срача.
Хорошо, если просто надо было открыть все окна для
проветривания, собрать в мешок пустые бутылки и по необходимости
выпроводить несколько пьяных, лишних тел, не дай бог еще руки
распускать начнут. И только потом уже он делал завтрак и звал
сестру.
Хуже, когда приходилось вымывать лужи рвоты, если они на
полу, или же застирывать ковры, коль совсем не повезет.
И хорошо, думал он про себя, что сестра не видела всего
этого кошмара. Но Марине пришлось пережить и не такое.
Когда ей было пятнадцать, Паша вернулся домой с учебы злой
и не выспавшийся из-за раннего подъема, готовки завтрака для себя и
сестры, а так же уборки квартиры. Ему давно все это осточертело, а
когда он увидел пьяного отчима, который зажимал на диване Марину,
бьющуюся в слезной истерике, а его грязная, засаленная рука
возилась у нее в шортах, тормоза сорвало окончательно.
Очнулся он, когда услышал хрипы отчима. Голова его была
проломлена, рядом лежала сковородка вверх дном с бурой мазнёй на
логотипе «Tefal». Хрипел тот из-за одышки, а потом его вырвало
желчью и кровавыми сгустками — Паша хорошо поработал ногами,
запинывая отчима в приступе истинного, звериного
бешенства.
Парень собрал все, что смог унести, в том числе деньги,
которые нашел у отчима, и они с Мариной ушли. Сестру отвез к
бабушке в Толоконцево, а сам
вернулся в Нижний и стал решать вопрос дальнейшей дислокации.
Оставаться у бабки не вариант, на учебу ездить далеко, да и не
факт, что ублюдок туда не заявится.
Отчим… Паша надеялся, что он сдохнет там, в квартире. Так
и останется валяться никому не нужный, пьяный выродок. Было
страшно, ведь он даже не постарался протереть ручку сковороды, но
возвращаться не думал.
Смог устроиться на завод разнорабочим, вскоре ему выделили
общежитие при предприятии. Три тысячи в месяц для него было много,
но всяко дешевле съема. Он заселился в скромную обитель вместе с
сестрой и знать ничего не хотел о той квартире. Об отчиме тем
более. Как позже выяснилось — тот выжил.
Вызвал скорую помощь, пролежал три месяца в больнице, а на
вопрос о заявлении в полицию и о том, кто его так приласкал, не
смог ответить. Разглашать подозрения, что его избили, защищая
пятнадцатилетнюю девчонку, которая ему давно приглянулась, мужчина
не стал, как и писать заявление.