– Однако дело – табак, – проговорил Фома, ни к кому не обращаясь.
– Алло. Вы живы? – телеграфировали змеевики. – «Тайга» находится у края леса. Осталось не более…
– Что такое? Почему он не договорил? – взволновался Симаков и закричал в телефонную трубку: – Тестов! Тестов! Алло! Гринев! Не отвечают. Неужели «Змей» оторвался? Я иду на палубу, – сказал Симаков решительно.
Игнат видел, что на этот раз отговаривать бесполезно.
– Погоди. Раньше батьки не лезь в пекло, – загудел Фома, расставляя перед Симаковым руки, – говорю, погоди, а не то стукну. Сиди. Я сейчас…
Фома, переваливаясь, как медведь, вышел и скоро вернулся с кожаным пальто, шлемом и темными очками.
– Вот, надень. Да водой облейся. Полведра я еще сберег.
Симаков быстро оделся. Фома облил его с ног до головы.
– Теперь идем.
Игнат также последовал за ними.
С трудом взобрались по горячей железной лестнице до люка. Фома, надев кожаные рукавицы, открыл люк. Их обдало горячим багровым дымом. Фома быстро захлопнул люк.
– Крышка. Каюк, – сказал он. – Нельзя выходить. Все равно сгоришь. – И он насильно свел Симакова с лестницы.
Шатаясь, дошли до кают-компании. Люди сидели и лежали на столах, там было не так жарко, как на накалившемся полу. Молчание, гул моторов, шум пожара…
– Однако как будто посвежело немного, – сказал Фома.
И в тот же момент раздался голос змеевика, несший весть о спасении.
– «Тайга» вышла из пожара. Живы ли вы? Мы живы.
Холодный ветер быстро остуживал стенки «Тайги». Спасены.
«Тайга» остановилась. Все выходят на палубу, усыпанную пеплом и углями. Кое-где еще дымятся полуобгоревшие суки. Небо хмурое. Сеет дождь, как сквозь сито. Взоры поднимаются вверх. Там, где гордо реял «Змей», пустота. Кругом ночь. Молчание…
– Штурман, механики, по местам! Полный ход! – командует Симаков.
– Нельзя полный ход. Аккумуляторы истощились, – докладывает Дудин.
Симаков хмурится и отдает новую команду:
– Поднять трубу Дюбо и виндроторы.
– Есть поднять Дюбо и виндроторы, – отвечают Гришин и Дудин.
Через несколько минут «Тайга» медленно поворачивается и идет к пожарищу. Огнем проложена в лесу огромная брешь. По краям еще пылают, как факелы, одинокие деревья. «Тайга» движется устало, словно израненное чудовище. Ветер медленно вливает силы в истощенные аккумуляторы. А люди, как неутомимые муравьи, уже хлопочут, убирают палубу от мусора, золы, углей. Вот вспыхнул первый прожектор и залил голубым светом дорогу впереди.