— Да, — шиплю в ответ и беру из его рук бутылку пива. Делаю два
добротных глотка и отдаю обратно.
— Точно?
— Ja* (да).
Финн — мой друг детства. Он — второй по популярности парень
Мюнхенского Университета. Мы с ним прошли огонь и воду, осталось
только в космос слетать, наверное.
Он такого же роста, как и я. У него тёмно-коричневый волосы,
карие глаза, прямой ровный нос и тонкие губы. Финн одевается так
же, как и я: зауженные джинсы, футболка с ужасающим принтом поверх
которой клетчатая рубашка.
— Ты чем-то расстроен, — заявляет он, всматриваясь в толпу
танцующих студентов. Одна мелодия сменяет другую, и толпа начинает
выкрикивать слова новой песни.
— Macht nichts*... (Просто нет настроения)
— Цыпы его не подняли?
Сую руки в карманы джинсов и тяжело вздыхаю.
— Nein* (нет).
Финн грустно усмехается и отпивает из бутылки пива. Я ещё с
какую-то секунду вглядываюсь в пестрый пейзаж вечеринки и хлопаю
друга по плечу.
— Скукотень. Поехали отсюда.
— Das denke ich auch*! (Я тоже так считаю).
⋆｡ﾟ☁︎｡⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡⋆⋆｡ﾟ☁︎｡⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡⋆⋆｡ﾟ☁︎｡⋆｡ ﾟ☾
ﾟ｡⋆
ТЕОДОР
В небе над Штанбергом* дребезжит рассвет. Сквозь утренние
сумерки прорываются первые лучи солнца. Я медленно направляюсь в
сторону дома. Часы показывают три часа двадцать пять минут.
Прохладный воздух щекочет шею. Я делаю полный вдох грудью, наполняя
легкие свежим ароматом утра, и ускоряю шаг.
Дойдя до дома, я осторожно вставляю ключ в замок, и, сделав им
два оборота, опускаю ручку. Захожу в темный холл и тихо закрываю за
собой дверь.
— Я уж думал, ты не придешь. – сердитый голос отца раздаётся
из-за спины.
Я тяжело вздыхаю. Нацепив улыбку, медленно поворачиваюсь к
нему.
— А с каких это пор мне запрещено возвращаться домой когда
захочу?
Отец усмехается. Он застегивает последнюю пуговицу на
белоснежной рубашке и поправляет воротник. И с чего вдруг он при
полном параде в такое время?
— Ты, видимо, забыл, что сегодня мы едем в аэропорт?
Я хмурюсь. Пытаюсь отыскать в памяти хоть что-то, что намекнуло
бы на разговор с отцом о поездке, но, увы, там ничего подобного
нет.
— Для чего?
Отец сует руки в карманы брюк и улыбается. Статный мужчина
сорока восьми лет, одетый с иголочки. По нему сохнут все мамаши
округа. Ну как же… Холостой мужчина в самом расцвете сил! Завидная
партия, не иначе! Мысленно закатываю глаза, едва сдерживая
усмешку.