Мой горячий сосед 2 - страница 2

Ноги не слушаются. Сбежать — вот первая мысль. Почему я думала, что мы будем вдвоем? Он назвал ее бриллиантом, значит ли это, что она важнее меня? Да, конечно, значит. Что еще я могу подумать? Но зачем он звал меня? И почему девочка-бриллиант совершенно никак не реагирует на мое появление? Меня немного трясет: так, словно я очень замерзла, но этот холод глубже, чем в теле. Он сковывает мою душу. То что от нее осталось. Не думала, что настолько промерзла, пока вновь не увидела эти зеленые глаза.Ваня меня не торопит, наоборот, делает вид, что меня нет. Откидывает голову на спинку дивана, прикрывает глаза, запутывает свои длинные пальцы в волосах Аделины.Телефон неожиданно начинает вибрировать в кармане джинсов. В тишине комнаты слышны только хлюпающие звуки отсоса и жужжание айфона. Оно кажется здесь инородным, неправильным. Я спешу скорее вырубить его, смотрю на экран, и тошнота подкатывает к горлу. Я так и не смогла записать номер Сережи, как это принято в парах. Он подписан смайликами с черными сердечками и именно они сейчас горят на экране. Нажимаю отбой и выключаю телефон. Я не уйду сейчас. Просто не могу. Принимаю одно из самых сложных решений в жизни и расстегиваю пуговицу на поясе.Одежда летит прямо на пыльный пол, кружевной кучкой опадают трусики и лифчик. А я делаю первый шаг босыми ногами по ледяным бетонным плитам к тому, который занял собой все мое нутро. Я чувствую себя королевой Серсеей, обнаженной и униженной идущей через толпу. Только у меня вместо толпы мои мысли, голодными дикими собаками бросающиеся на меня из каждого угла.Я цепляюсь взглядом за зеленые радужки глаз, и только они и ведут меня через эту пропасть.— На колени, — одними губами произносит он, когда я подхожу почти вплотную.Я обрушиваюсь перед ним, сбивая кожу на острых коленках, не чувствуя боли. Что было бы, если бы я тогда не сделала аборт? Если бы не испугалась и сказала ему, что беременна? Если бы мне удалось найти его раньше? Может, сейчас бы все было по-другому, может, я не терлась бы обнаженным бедром о такое же обнаженное бедро девочки-бриллианта. Может, бриллиантом была бы я?Ваня за волосы оттягивает Аделину от своего члена, и она послушно садится рядом. Смотрю в ее глаза и абсолютно понимаю пустоту в них. В моих такая же. Почему он? Почему не Сережа? Надежный, умный, добрый…Он сжимает свой мокрый от ее слюны член у основания, отчего еще сильнее становится видно вены, увивающие его. Головка блестит каплей смазки, призывно и пошло. Ваня чуть склоняет голову, смотрит на меня с долей любопытства, словно я зверек на выставке.— Зачем ты пришла, Крис?— К тебе, — едва слышно произношу я.— Хочешь быть единственной? — его голос так серьезен, что я не понимаю, издевается он или нет.— Да, — не могу ему врать. Не выходит.— Покажи, как сильно ты меня хочешь, и, может быть, я прогоню мой маленький бриллиант.Я слышу, как Аделина шумно выдыхает рядом, но не смеет сказать что-то против.— Может быть? — решаюсь спросить я.— Никаких гарантий, — усмехается он. — Либо так, либо уходи.Я медлю всего мгновение, а потом придвигаюсь ближе, облизываю его головку по кругу и обхватываю ее губами. Смотрю только в его глаза, больше ничего нет в этом мире, и начинаю опускать голову, чувствуя, как каменный член упирается сначала мне в нёбо, а потом, скользит по нему все глубже и глубже, перекрывая мне дыхание. Ваня подрывается с дивана резко, обхватывает ладонями мою голову и резко входит на всю длину, распирая мое горло.— За этим пришла, сладкая девочка?Еще один мощный толчок, и из глаз льются слезы, а слюна вытекает из уголков губ, стекает к подбородку.— Не трахает так тебя твой дружок, а? — голос хриплый, жестокий.И снова врывается глубоко в горло, притягивает мою голову так близко, что я достаю носом до его живота, а тяжелые яйца бьются о подбородок.— Почему вы не слушаете, что вам говорят? — толчок. — Не слышите… — опять толчок. — Что бы я ни говорил, вы слышите только то, что хотите!Несколько жестких толчков и тугая струя спермы бьет мне в горло, в рот, заполняет его. Ваня отталкивает меня так, что я падаю на пол, кашляю, сгибаясь, оперевшись на ладошки, изо рта вылетают слюни вперемежку с его спермой. Рыдания душат меня, заставляют хрипеть и давиться.— Ко мне, — командует он, но я не двигаюсь, не могу прийти в себя, не понимаю, кто я и где я. — А ты пошла прочь.Лед в его голосе сковывает даже меня, и, хоть я и понимаю, что это не мне, я сжимаюсь в комок оголенных нервов на полу. Аделина плачет, но слушается — я слышу, как шлепают ее босые ноги по полу, как закрывается за ней дверь.— Иди ко мне, девочка, прости, — Ваня такой разный, что я не успеваю за его переменами. — Ты так ко мне хотела, а я сорвался. Прости меня.Он помогает мне подняться, ведет меня к дивану, садится и усаживает меня сверху. Я плыву от его запаха, от его близости, рыдаю еще сильнее, прижимаясь к нему, обнимая за шею, поливая слезами его плечо.— Тише, тише, — он гладит меня по спине, и мое тело сразу покрывается мурашками от этих простых ласк.— Ваня, не говори больше так, — всхлипывания делают мою речь обрывистой, нечеткой. — Не говори, что ты мне не нужен.— Не скажу, маленькая, — он снова нежен до дрожи, до невозможности. — Не скажу.— Поцелуй меня, — прошу я.И он целует. Вылизывает мой рот, выталкивая своими поступательными движениями всю боль, которую сам причинил. Разбивая меня на осколки снова, но теперь по-другому. Не больно, но сладко.— Ты шикарная, Крис, — шепчет он, целуя мою шею. — Восхитительная. Такая сладкая…Я дрожу под его пальцами, схожу с ума от его губ на моем теле, стону от каждого его движения, растворяюсь в нем, заполняюсь им. Ваня переворачивает меня, перекидывает мою ногу через себя и сразу входит на всю длину. Мы стонем вместе, я закидываю голову вверх от невозможно счастливого чувства переполненности им, от ярчайшего в моей жизни чувства. Он вколачивается в мою текущую по нему дырочку с хлюпающими звуками, удерживая меня за талию. Растягивает меня, разрывает своим огромным членом, но я ликую, я счастлива впервые за долгое время.— Смотри на меня, — хрипит он. — На меня.Я открываю глаза, смотрю на него и шарахаюсь в сторону от страха, потому что прямо перед моим лицом отражает тусклый свет комнаты лезвие раскладного ножа.— Ну чего же ты, милая? — Ванины глаза блестят, завораживают. — Я не обижу.И снова крышесносные толчки, такие, что я с трудом понимаю, что он говорит.— Давай поиграем, — Ванин язык проскальзывает по его нижней губе, заводя меня еще больше. — Ты же любишь игры?Я смазанно киваю, я готова любить все, что он скажет.— Возьми его в руку, — он вкладывает в мою ладошку нож, заставляет сжать своей рукой. — Вот так.Пружина во мне уже скручена так туго, что вот-вот выстрелит. Кровь стучит в висках, я не вижу ничего, кроме его лица и ножа, который он вместе с моей рукой прижимает к краю своей левой брови.— Давай, малышка, держи крепко, — он тянет меня за шею, целует жарко, выбивая из меня новые стоны. — Он очень острый. Вот так, девочка. Давай проверим, сможешь ли ты сохранить то, за что меня любишь?— Ваня…— Не бойся, все хорошо, — он тоже на грани, хватает ртом воздух, шумно выдыхает.— Вань, я не…— Заткнись.Он увеличивает темп, долбит меня так, что я забываю, кто я.— Держи нож! — приказывает он.Я стону от этих движений во мне, умираю от боли и наслаждения, схожу с ума по этому сумасшедшему мужчине.— Держи нож, я сказал!Его тон дергает за последнюю струну внутри меня. Я кричу, сжимаюсь. Лезвие соскальзывает, легко вспарывая идеальную кожу, рана небольшая, но капля алой крови выкатывается моментально.— Да, малышка, да, — хрипит он.Я прижимаю запястье к его ране, я смотрю, как капли крови стекают по моей руке, и взрываюсь. Бешеный по силе оргазм разносит меня в клочья, я сжимаюсь, пульсирую на нем, срывая горло, разрывая мышцы судорогой. Я кончаю так долго, что буквально начинаю задыхаться, он целует меня, вталкивая воздух в мои легкие, и я, кажется, отключаюсь.