Спасай, Москва, прошу тебя!
И она не подвела.
Еще на послеполетном досмотре они разделились. Отчего Марина решила лететь по российскому паспорту? Судьба, не иначе. Как гражданка Российской Федерации она проскользнула в зеленый коридор. Таможенник, кокетливо ей улыбавшийся, выдал ручную кладь, намекнул на номер телефона и отпустил очень быстро. Привет тебе, город!
Ей не нужно было дожидаться специально заказанного автобуса, не нужно было пугливым пингвином перемещаться вместе со всей группой. Ехидно окинув взглядом толпу алчных журналистов, их встречавших (об их наличии Марину никто не предупредил, а значит – контракт она не нарушала), вильнула хвостом и была такова. До железнодорожного терминала «Аэроэкспресса» добралась межтерминальным трансфером (*аналог метро), влетела в экспресс за несколько минут до отправки, едва переведя дух. Поездка до Белорусского вокзала отнимет всего 50 минут, есть время все взвесить и продумать план. Все, как любит Арат и не любит Марина.
Зачем она опять его вспомнила? Или правильнее, почему никак не хотела отпустить? Кошки скребли на душе. Улетая, разочарованная, бесконечно уставшая, она написала совсем не нежные слова. Так было нельзя: ей хотелось сделать ему больно, а ударила Марина себя, и пожалуй, даже куда больнее. Тогда ей казалось: ее эта выставка, такая трудная, такая долгожданная, как знамя ее свободы, как самое важное в жизни, не может его не задеть. Он просто обязан быть рядом с ней.
А прилетев в Москву, выдержав этот бесконечно долгий и мучительный полет рядом с Георгом, отчетливо поняла: ничего ей Арат не был должен. Вообще ничего. Это он ее вытащил с того света — тогда, на яхте. Это он был ее огоньком все это время – то согревая, то обжигая, то освещая – но совершенно точно делая ее жизнь и светлее, и теплее. А она… Предъявила ему счет.
Что теперь? Пустота, нет, пожалуй — пустыня.
За окном Аэроэкспресса летела декабрьская Москва. Снежная, нарядная, вступившая на веселую дорогу предновогодней чехарды хлопот. Нет, Нью-Йорк совершенно не так красив, а она и забыла. В нем не было этой морозной кутерьмы, этих многих месяцев воспоминания о лете. Наша зима была изумительно красива. Марина когда-то читала, что патриотом можно стать, лишь имея возможность сравнить объективно. Похоже, она становилась по-настоящему русской только теперь, ощутив, как скучала.