— Малыш, как ты?
— Отлично!
— Я рад. Скоро вернусь в Москву и оттуда тебе позвоню. Здесь совсем плохо со связью.
— Как долго ты будешь в Москве? Когда вернешься? Я скучаю. Очень-очень.
— До конца января. Я тоже скучаю. Безумно.
— А где будешь жить?
— В гостинице… в общежитии… пока не решил.
Марина задумалась, постукивая ногтем по столу. Сейчас в ней было столько энтузиазма, что она готова была осчастливить целый мир. В гостинице? Это безумно дорого. В общежитии? Она вспомнила кампус колледжа, представила там Арата-дипломата в его строгом костюме, белой рубашке и содрогнулась. Нет, там ему не место.
Даже не задумываясь набрала сестру.
— Лизун, привет. Все открытки куплены.
— Уже? — зевнула в трубку сестра. — Так быстро?
— Да. Твою долю я непременно переведу. Но я не для этого звоню. У вас ведь есть лишняя комната в квартире?
— Допустим, она не лишняя, — осторожно ответила Лиза. — А что ты вообще от нее хочешь?
— Арату надо пожить в Москве. До конца января.
— А!
— Ты пустишь?
— Не проблема. Пусть приезжает.
— Отлично, я скидываю ему адрес.
И отключилась не попрощавшись, чтобы успеть, пока Арат еще в зоне действия связи. Месс еще горит зеленым, отлично! Быстро набрала:
— Метро Крылатское, улица Академика Павлова, дом 16, квартира 57.
— Что это?
— Адрес Лизы. Я договорилась, жить будешь у них. Сколько нужно.
Про "сколько нужно" выдумала на ходу, уверенная, что Лиза гостя на мороз не выставит. Молчание в мессе. Бегущая строка "он что-то пишет…". Пауза. Тишина. Снова — "пишет". Снова — пустота. Сомневается? Ищет повод отказаться? Отчего-то Марине вдруг стало ужасно важно, чтобы он жил именно у Лизы, словно от этого их связь будет прочнее. Торопливо печатает, пока он не придумал ответа.
— Не думай, это вполне удобно. Ты им не помешаешь. Они хорошие, правда!
— Верю. Малыш… и спасибо. Я очень тронут. Конечно, согласен.
Арат стоял на вершине холма, потирая озябшие руки и глупо улыбаясь. Несмотря на ветер и снег в лицо, ему вдруг стало тепло.
Семья! Марина хочет, чтобы он жил в ее семье!
Для монголов подобное предложение вне всякого сомнения означало бы одно: его приняли как "своего" мужчину. Его представляют семье официально. А еще — она снова о нем позаботилась. Как тогда, в гостинице — с пуговицами. Это невероятно важно, это… окрыляло. И пусть Марина понятия не имеет, что натворила, мечтать-то ему никто не запретит!