Разумеется, она все равно сделала все пять тестов. Они были отрицательными, но это уже ничего не меняло.
***
Как всегда: не знаешь, что делать – звони Лизе.
— О, Марусь, – обрадовалась ей сестра. – Как ты там?
— Плохо, – сумрачно буркнула Марина.
— Скучаешь по своему монголу? Он у нас скоро будет, еще наболтаетесь.
— Нет, Лиз, я не об этом.
— Даже так?
— Лизун, у меня задержка.
— О как!
— Да, вот так.
— И что ты будешь делать?
— Рожать, разумеется.
— Мне тебя поздравить или пожалеть?
— Лизун! – Марина жалобно всхлипнула в трубку. – Что делать-то? У меня ведь ни жилья, ни нормальной работы!
Лиза вдруг замолчала. На минуту задумалась, словно подбирала слова.
— Знаешь, Марусь, а ведь все очень просто. Ты просто встань перед зеркалом и спроси себя: "Кто я?"
— Без зеркала ясно: залетевшая идиотка.
— Нет, Муренок. Не так. Как думаешь, мне было проще? Знаешь, что спасло? Я так же себя просто взяла и спросила. Я кто?
— Ну ты — это ты, Лиз, тебе всяко проще. Ты была дома и вообще...
— Опустим подробности, я не об этом. Женщина, сильная, свободная, настоящая женщина – это планета. Со своим характером, видом, климатом. И народом. Своими детьми. А мужчины, они – как космонавты: прилетел, улетел, народу подкинул. Ну, или остался. Так вот, если ты планета, то совсем другое дело. Что с тобой может сделать мужчина?
— Да. Планета – явно не зубная щетка. Пожалуй, мне легче.
— У тебя есть работа. У тебя есть диплом и повышение в дебрях квалификационной сетки. У тебя есть контракты и несколько месяцев съемок. Яхта на тебя оформлена?
Все правильно. Как-то так понемногу случилось, что Марина теперь – не испуганная девочка, выкинутая похотливым дядюшкой на улицу. А уж как она идет вперед, никого не касается.
— Ага.
— Продаешь ее к собачьим хвостам и всем тем, что под ними там выросло, и купишь себе квартирусечку. Посылаешь Георга к.. жене далеко и надежно. Страховка у тебя есть, что за сопли?
— Мне очень жалко себя. Отчего все так криво?
— Мурена, так ты все сама искривила затейливо так. Арату сказала?
— Нет!
Было так страшно. Вновь она виновата, а вдруг он спрыгнет с палубы снова?
— Ну и дура. Игры закончились. Ты собралась рожать, а его делать отцом по умолчанию. Поменяй себя с ним местами, что скажешь?
— Убила бы.
— Ага. Уж поверь мне, ни за что в жизни я себя не ругала вот так, как за дурную идею взять все на себя, распоряжаясь жизнями сразу троих. Так у меня причина была куда как весомая.