Она что, пластику делала? Так не бывает у проституток!
Уже нихрена не понимая, надавил сильнее, глубже… и вдруг провалился внутрь, вламываясь одним мощным толчком по самое основание. И тут же оглох от ее крика в ухо – высокого и тонкого, как у раненной птицы. Совсем не похожего на крик удовольствия.
Что за… нах?!
Тяжело дыша и пытаясь сфокусироваться, Рик уставился на разложенную перед ним, всхлипывающую от боли, дрожащую девушку, переваривая невероятный, но тем не менее, неоспоримый факт.
И, наконец, выдохнул, формулируя этот факт одеревенелыми губами.
– Ты что… девственница?!
***
Возбуждение прошло так же быстро, как и накатило, сменившись режущей, острой болью, пронзившей меня снизу и до самой до макушки. Во всяком случае, так мне показалось.
Рыдания вырвались из горла, будто скопились там уже давно, а вместе с ними пришло понимание.
Меня только что. Лишили. Невинности.
Лишили того, что я умудрилась сохранить до двадцати двух с половиной лет, на протяжении всей моей учебы на бакалавриате, продинамив в свое время целую толпу ухажеров.
Нет, не потому что я ханжа, а потому что я хотела в первый раз по любви, мать его! – причем, необязательно с мужем. Просто с кем-то, в кого я втрескаюсь по уши, и ради него буду терпеть даже самую страшную боль. И запомню эту боль, как знаковую – как память о том первом разе с моим любимым мужчиной…
Но любви все не было и не было…
И сейчас ее не было.
И девственности больше не было – этот хищный красавец под личиной профессора забрал ее, решив, что раз уж довел меня до оргазма, то почему бы, собственно, и нет?
– Сволочь ты… – всхлипнула я, ругаясь по-русски. Не потому, что боялась высказаться так, чтобы меня поняли. Просто не смогла так скоро вспомнить подходящее слово.
Он все еще был во мне, все еще болезненно большой, и хоть боль отошла на задний план, мне хотелось умереть от этого ощущения – от ощущения совершенно чужого мужчины внутри. И то, что я только что бурно кончила, крича и выгибаясь под ним, совершенно не помогало. Наоборот, заставляло чувствовать себя грязной. Настоящей шлюхой.
– Как?.. Как ты… еще девственница? – прохрипел он, все еще двигаясь во мне – неглубоко и явно непроизвольно. – Ты… ты же… Ччерт, какая тесная… совсем тугая… Надо было… с минета начать… или в попу…
Что?! Кровь бросилась мне в лицо. В попу, говоришь?! Я тебе сейчас устрою в попу! Забрыкалась, пытаясь дотянуться, залепить ему пощечину…