То, что в Загоне, а уж тем более в
Смертной яме люди наизусть читают Пушкина для меня прозвучало
откровением. Вот он наш культурный код. На века. Воздвигай любые
препятствия, отправляй в параллельные миры, а он всё равно
пробьётся чрез все препоны, и победит.
— Ну, а чем история закончилась? —
спросил я.
— Там мутно очень, — девчушка махнула
ручонкой. — Девушка сбежала, но её поймали плохие люди из города и
убили, а жених отомстил всем: и плохим людям, и похитителю. И сам
тоже погиб. Такая вот сказка. Бабушка говорила, что у сказки
продолжение есть и что она обязательно расскажет мне, когда
подрасту, но не успела.
— Умерла?
— Не знаю, может, и не умерла ещё. Её
в тварь обратили по мягкой процедуре. Мы тратили мало, а пенсии не
было, вот и пришлось её отдать, — в глазах девчушки блеснула
злость. — Лучше бы мамку с папкой отдали. Их не жаль, они нюхачи. А
бабушка учительницей была пока не обезножила. Заботилась обо мне. А
как обезножила, пришли фермеры и забрали её. Я до сих пор
плачу.
Глаза ребёнка наполнились влагой, по
щеке прокатилась полновесная слезинка. Но выглядело это не
по-настоящему, эмоции казались не подлинными. Девчушка не отводила
от меня испытующего взгляда. Ждала ответной реакции, то ли жалости,
то ли добрых обещаний, дескать, освободимся и я помогу тебе, чем
смогу, желательно статами. Возможно, и бабушки никакой не
существовало, а если и существовала, то в каком-то ином образе, не
учитель, а сборщица крапивницы. Но сказка наверняка имела под собой
реальные события. Сказки на пустом месте не рождаются, и у этой
тоже должна быть отправная точка. Вопрос — от чего отталкивался
первый её сказитель?
А девчушка, не дождавшись от меня
какого-либо сочувствия, рассержено фыркнула и вернулась на прежнее
место, что только укрепило моё предположение о фальшивом горе по
никогда не существовавшей учительнице.
После обеда, состоявшего из листа
крапивницы, меня в компании ещё двух принудильщиков отправили на
сотрудничество. Дали в руки мётлы, велели подметать галёрку вокруг
ямы. В диаметре яма была не меньше сотни метров, так что объём
работ предстоял не маленький. Махая метлой, я частенько подходил к
краю, обведённому бетонным барьером, и заглядывал вниз. Там, на
глубине трёх этажей, шевелилась жизнь. Десятки тварей доживали век,
нагуливая в крови наногранды. Я видел, как им вывалили несколько
мешков крапивницы; твари двинулись к кормушке, сейчас начнётся
бойня. Я отставил метлу и приготовился к зрелищу. Коптич
рассказывал, как багет в одиночку перебил стаю язычников, и
порадовать себя похожим зрелищем было бы забавно.