И здесь случился неожиданный поворот, забегает обезьянка, с плетенной корзиной в руках, и принимается метать шарики лошадиного дерьма в невесту. Публика не выдержала и сорвалась на смех, такого эффектное зрелище лишь поискать.
— Браво, Теодора! Умница моя! В лицо попади! — радовалась происходящему дочка Вагнера, но её улыбка сразу пропала с лица когда отец едва не сорвал голосовые связки.
— Лилит!!! Погоди у меня! — поскользнулся на дерьме и составил компанию на полу рядом с будущей невестой.
— Ты просил сделать вам свадебный подарок! Наслаждайся. Ах ещё кое-что забыла. На десерт! — по щелчку пальцев в зал принесли клетку с попугаем, который выдал заученную речь.
Селена, дура!
Настроение у гостей поднялось выше некуда и уже через час по всем новостным каналам показывали позор семьи Вагнер. Хотя по сравнению с показом в Риме, это лишь цветочки. Казалось за маской голубоглазой девчонки, скрывала мелкая дьяволица, которая на первый взгляд вызывала умиление у остальных. Нет, это не история про избалованную девицу с огромными амбициями. Лилит была не так глупа. Она превосходно училась в колледже, но однажды в корень изменилась. Словно пыталась достучаться до остальных, напомнить про страшные ошибки прошлого, которые увы нельзя изменить. За всем происходящим цирком она наблюдала вместе с подругами, среди которых она была явным лидером. И сегодняшний день не исключение.
— Боюсь на этот раз он наймет тебе такую старушенцию вмиг не отмажешься! С обезьяной перебор! — пересматривала запись одна из подруг Пилар, переживая за дальнейшую судьбу их лидера.
— Ой, да бросьте! С моим темпераментом и не избавиться от кобыл? Фантазии хоть отбавляй! Не смешите, девочки! — улеглась на шезлонг, проглатывая неприятный ком в горле, её мучила совесть за свой дрянной поступок.
— До какого периода собираешься устраивать бунт?
— Пока дегенерат не возьмёт пистолет и не вышибет себе мозги! Пусть мучается до конца дней! — бросила взгляд на свирепого отца, который держал в руке черную папку. Наверняка подобрал уже новую кандидатуру для её мучений.
— Допрыгалась? Я дал тебе слишком много свободы! Больше не получишь снисхождений!
— Ой, как страшно! Няньками снова пугаешь? Нанимай хоть восьмидесятилетнюю старушку, сама через неделю сбежит из нашего особняка! — разговаривала с ним на повышенном тоне, так продолжалось два года, он не заслуживает другого обращения.