Сколько раз на рыбалке я видел точно
такое же небо. Неужели на Земле? Вернее то, что на Земле это точно,
вопрос только, на какой. Моей родной или параллельной. Знание, что
это Терра–8 по классификационному справочнику Империи ничего не
дает. Оставленный мной мир мог быть и Террой–8 и четыре и пять. Да
каким угодно! Даже не входящим в имперскую зону влияния. И
созвездия будут совершенно одинаковые. И история полностью
совпадать, вплоть до самых незначительных мелочей, только со
сдвигом по времени. Наука это допускает.
В дебри физики и математики,
доказывающие теорию существования Метавселенной, я никогда не лез.
Знал только, что есть такая и все. А графу, вообще, было достаточно
того факта, что параллельные вселенные существуют. Да что там
говорить, его родная Новая Сибирь была отражением центрального мира
Империи только с разрывом на несколько сотен лет назад. А моя
родная Земля, по всей видимости, такое же отражение, только с еще
большим сдвигом по времени и большим расхождением по историческим
реалиям.
Я впитал в себя жуткий коктейль из
мировоззрений этих двух людей, что явно не пошло на пользу моей
психике. Все эти панические атаки, страхи, сменяющиеся восторженной
эйфорией. Ой, совсем нелады с головушкой. Тут работа для
психолога-менталиста, а не для биокинетика. Только где его
взять-то? Одна надежда, со временем все образуется.
Постепенно небо начало тускнеть, над
тайгой заискрились робкие золотистые лучики солнца. Природа сменила
свою музыку. Защебетали совсем другие птицы, над водой,
стремительно рассекая воздух, засуетились юркие стрижи, спустя
несколько минут к ним присоединились неторопливые чайки. Парочка
таких, обдав меня ветром от крыльев, с возмущенным криком вылетела
из глубины пещеры. Резко развернувшись, они с явной агрессией
устремились в мою сторону, но словно что-то увидев во мне, поменяли
направление и со снижением ушли к воде. Странное поведение, но кто
их, птиц, поймет.
Я с улыбкой наблюдал за этим пернатым
бедламом. Темно–зеленый лес и изумрудные прибрежные луга,
подсвеченные утренним солнцем, золотистые блики на воде, птичий
гомон, мягкий ветерок, бездонно–синее без единого облачка небо.
Ничего не напоминало о вчерашнем буйстве стихий. Все это было
настолько прекрасно, восхитительно, радостно и жизнеутверждающе,
что мои ночные тяжелые мысли и страхи исчезли без следа, тело
переполнилось бодростью, а в груди теплом разливалось предвкушение
приключений. А я-то, оказывается, авантюрист.