— Да я в окно залез, — Громов лукаво улыбнулся. — Я уже неделю
как в лазарет пробираюсь к Наташке. Она всегда бумажку меж ставней
пихает, чтобы окно не закрывалось до конца.
— ЧЕГО?! — полковник снова покраснел, как спелый помидор. — К
моей Наташке?! Да как ты посмел! Это же моя дочь!
— Да шучу я! — Громов улыбнулся и выставил вперёд ладони. — Вот
видите! Сами шуток не понимаете!
Полковник едва сдерживал себя, чтобы не придушить наглого
паренька, но не мог. Пускай и был он своенравным, но силы в нём
было предостаточно. Да и человек он всё-таки хороший… Кирилл таких
сразу чует, а гнильцу распознаёт сразу. И от этого парня ею не
пахло.
— Хрен с тобой, золотая рыбка, — полковник позволил себе
улыбнуться. — Ещё раз спасибо, что закрыл рифт. Орланы мы тебе
переведём, репутацию повысим. Разве что… есть у меня к тебе ещё
одна просьба. Сверх той, что ты уже выполнил.
— Ещё?! — теперь настал черёд Громова хмуриться и злиться. — Мы
же договаривались, что после этого рифта я смогу заняться своими
делами! Вы же знаете, мне надо усадьбу восстановить, Род свой с
колен поднять, жениться, детей завести…
— Ха-ха-ха! — полковник искренне рассмеялся. — Детей? Вот это ты
завернул! Нет уж! Спасибо, не надо! Когда на земле появятся твои
отпрыски, нас ждёт неминуемый крах и погибель. Убереги Землю от
такого несчастья.
Заметив укоризненный взгляд Александра, полковник кашлянул и
уселся поудобней.
— Ладно, неважно, — он открыл ящик стола и достал оттуда
какую-то папку. — Вот, ознакомься.
Вздохнув, Громов поднял папку и неспеша её открыл, вчитываясь в
текст. Когда глаза его начали наливаться кровью от осознания того,
что ему предстоит, полковник поспешил добавить:
— Отказаться нельзя, — он отрицательно покрутил головой. —
Вылетаешь завтра, с раннего утра. О сопровождении узнаешь там
же.
— Что будет, если я откажусь?
— Измена родине, а затем плаха. У тебя нет вариантов, сынок. Ты
либо делаешь и живёшь спокойно до следующего подобного инцидента,
либо не делаешь и больше не живёшь.
— А что, если я откажусь и сам придам суду тех, кто попытается
меня казнить? — слова Александар прозвучали серьёзно, и взгляд его
отражал то, что говорит он без сомнений.
У полковника встал ком в горле. Что-то подсказывало ему, что
Александр не шутит. И не побоится он никого, даже Имперских
палачей.